ПОЭЗИЯ Выпуск 23


Илья КУЧЕРОВ
/ Санкт-Петербург /

Туннель под Ла-Маншем



Туннель под Ла-Маншем

Вот спускается стая циклопов уродливых,
Синие крылья сложа.
Каково им теперь, оказавшись без родины,
Оставаться острее ножа?
Где им вертел вращать - он обугленный, плохо обточенный,
Словно мирное время, текущее вспять, -
Там облезли стада, облетели цветы на обочинах,
Человечины с бою не взять.

По соседнему трапу спешат холодильные демоны,
У которых в груди ледяной водопад.
Неизвестный металл, из которого все они сделаны,
Мелкий дождь разъедает до пят.
Им придется погибнуть - но пока им не время раскаяться,
Им нельзя оставаться на твердой земле,
Словно тетке-лягушке, что в клюве у белого аиста
Перепрыгнула Па-де-Кале.

Вот и мы перешли в обреченное холоду здание,
В темноту улетающих в Англию птиц.
Эта новая боль посылается мне в наказание,
Чтобы сдался и пал перед будущим ниц.
Но запомни: пока мы слабели и падали,
Одиссей обернулся пшеничным зерном -
В этих ангельских сферах, что цепь замыкают (не правда ли?)
Земноводным, икряным звеном.

Там и воздух иной, да и время там вовсе не движется,
И деревья вовек не поднимут ветвей.
А у самого дна - только пеной лягушечьей дышится,
Если хочешь избавить себя от кровей.

И в надмирной войне, что близка к своему завершению,
Все недуги земные храня,
Одноглазые люди признают свое поражение
И замрут в ожидании Судного дня.


Зеленые холмы Земли

В доме с тысячей окон красотка ждет моряка,
Не дождавшись, катится под откос,
Прямо на дно канала - но цена велика
Краснеть от такой потери до самых корней волос,
Зажигать слюдяную муру сигнальных огней,
Когда пароход прибудет на Иордан, -
Там ожившие боги ожидают последних дней,
Не в силах огнем разогнать туман.
От их очагов валит конопляный дым,
Крюки лебедок его подхватывают и мнут
И несут под застреху - а на крыше ждет пилигрим,
Избежавший глубин и сибирских руд.
Для него вот-вот настанут лучшие дни,
Ведь его хохолок беспардонно ал -
И когда гей-порно тоже зажжет огни,
Мы вместе почистим перышки, глядя в Большой канал.
Мы прошли половину круга, чтобы землю отбросить вспять.
Из-под ног уходя упруго, она опять
Возвращается к первопричине, где закат и небо - одно,
Где соль становится сахаром, и вместе идут на дно,
Чтобы вместе таять. Но утром об этом лишь говорят.
Часы с Варшавой прокукуют где-то внизу,
И нужно подняться туда, где стекла горят,
Чтобы увидеть, куда уронить слезу.
Нет, напрасно на дне красотка ждет моряка,
Его пароход не догнать на кривой козе -
Он уходит к звездам, словно крик кулика,
Теряющийся в тумане над Зёйдер-Зе.


* * *

Одиссей обернулся пшеничным зерном,
Чтоб зерно не осталось одно.
На вершине бархана, оставив весло,
Он песок превращает в вино.

Для него пересылкой в иные миры
Над пустыней алеет мираж.
Это пир для того, кто не принял дары,
Кто отвержен и больше не наш.

Погрузись с головой в эту дымную твердь,
В этот длинный и трудный закат.
То, что раньше казалось похожим на смерть,
На поверку сложнее стократ.

У дверей Пенелопы не спят женихи,
И зерно прорастает насквозь.
Бесполезно с богами играть в поддавки,
Раз у них ничего не сбылось.

Ты найдешь Атлантиду под слоем песка,
Потаенный цветок голубой.
Но никто не заметит, как дверь высока,
И никто не войдет за тобой.


Время героев

Оседлав соловья, проявляй соловьиную прыть
Над ручьем-текунком, где холодные травы,
Где ошметку коры целый месяц до озера плыть -
Ну а ты поспеши, а иначе рискуешь простыть
В ожидании вечныя славы.

Там над озером сонным в дозоре парит стрекоза,
Черный дрозд объявляет войну мировую.
Угляди сквозь ладони, пока не просохла слеза, -
А потом затемненье опять упадет на глаза,
И повалим призвание пить вкруговую.

Кто-то будет на зоне раздавленный сахар лизать,
Кто-то вольною волюшкой разметет обгоревшую крышу,
Кто-то с крыши начнет неуместно и жутко сползать,
А четвертый захочет последнее слово сказать,
Но ответ не сумеет услышать.

Уплыви на восход по забытой татарской меже,
По канаве лесной, по ручью-пиздомою,
Стань завзятой пылинкой на вечном карманном ноже -
Может, так и сумеешь уцелеть на крутом вираже,
Избежать повторения бед, что звенят надо мною.

Нам не стоит жалеть, что у нас ничего не сбылось.
Наш затерянный мир открывает заветные дали,
Чтобы в тигле плавильном нам все-таки сладко пилось,
Чтобы мы не боялись, привычно целуя взасос
Сокровенных чудовищ, которых мы вновь угадали.



Назад
Содержание
Дальше