Джэнэрэйшн “О”

(маленький цикл)

Я становлюсь все более пустым
НО
Может быть Ты становишься все более полной
(Кто-то кому-то)

Он сидит на диване - в меру упитанный и довольно красивый - всегда довольный собой, но не всегда довольный окружающими... Сегодня - доволен... Старая компания - привычная обстановка - все знакомо, понятно, последовательно. Как всегда...

I. “О”ЛЕОХАШОЛЕМ

М.А.

Привет тебе, дитя Сиона
Спокойной ночи, дочь царей
Не встал над нами парфеноном
Финал “хазарских словарей”

Не стал июль вдаваться сонно
В туман двух странных сентябрей
И посмеялся март бездонный
Над трупной красотой твоей

Того, что не случилось ныне
Уже не будет никогда
Но я шепчу твоей вагине
“Гори, гори, моя звезда!”

Он вообще не любит перемен... Не любит переездов, новых встреч, знакомств. В новой обстановке теряется и долго не может привыкнуть... Во всей фигуре постоянно ощущается какая-то неукоснительная замкнутость. Кажется, ему стоило бы большого труда прикоснуться к другому человеку, если бы он почувствовал, что это будет что-то значить для него или для того - другого...

II. “О”СТАНОВКА

* * *
Шажок за шажочком
По каменным плитам
По желтенькой травке
Истлевшей на солнце

Четыре окурка
Осколок бутылки
Раздавленный голубь
И презервативы

Раз два три четыре
Пять шесть семь восемь
Девять десять одиннадцать двенадцать

* * *
Как сон, который отлетел
Как явь, которой не случилось
Как покосившаяся дверь
Как лодка, сгнившая без моря
И маленький стакан в руке
И сигарета между пальцев
А на стекле оконном - вздох
А между ног - осколок страсти

* * *
Я ничего не забываю
В моей утробе столько стен
Где мысли, белые как мыши
Ломают зубы о бетон
Им корка сыра только снится
Их сон - спокойствие курка
И кошка - божия десница
Уже прогнулась для прыжка

* * *
Сплошные отголоски стен
И даль как сыр - ее съедает время
Все ближе горизонт
Все дальше человек
Фигурка белая на трассе

* * *
Капает дождик
Мяукает кошка
Мяу
Кап-кап
И под каменным небом
Вечным как боль
Непомерным как скука
В луже сиреневой
Плавает фантик

* * *
В огнях автомобилей
В свете
Витрин и маленьких кафе
В моих объятьях только ветер
Дым трубки
Аутодафе

* * *
Спроси меня, что чувствую
Нагнись
И подбери упавшие открытки
А после
Подойди к окну и вниз
Отправь без марки
Пусть читает дождь
И думает что хочет
Смысла нет
Не только в гальванической улыбке
(моей)
Но и в заплаканном лице
(твоем)
Слова - пространства дрожь

Странная эта особенность проявилась еще в детстве, когда ничто не доставляло ему большего беспокойства, чем необходимость спать с кем-нибудь в одной кровати. Желание заснуть вступало в противоречие вступало в противоречие с боязнью побеспокоить лежащего рядом. Эта боязнь, в свою очередь, вызывала ощущение несвободы, вынужденной скованности всего тела...

III. “О”БМОЛВКА

О. С.

- Ты слышишь? - спросил я пустоту у правого плеча: Ты слышишь этот многократно повторяющийся стук сцепляемых вагонов за окном старой дачи где-то в пределах Гатчины?

Мой прадед был машинистом, но это к делу не относиться, да и прадедом моим он был условно - женился вскоре после I М.в. на соломенной вдове - моей прабабке Тамаре, чей первый муж (о котором я ничего не знаю) погиб на той войне, а до этого успел стать отцом моей бабки по материнской линии. Но дело, повторяю, не в этом - дело в пустоте у моего правого плеча, которая проснулась, чтобы послушать стук колес за окном старой дачи где-то в пределах Гатчины...

Дурная бесконечность! Впрочем, только что читал Павича (прежде, чем погасить свет и пожелать пустоте у правого плеча спокойной ночи) - это к вопросу о бесконечности, в данном случае - дурной бесконечности стиля.

Опять отвлекся - скоро сдавать рецензию в журнал - как раз Павич, но сейчас не об этом.

Итак, я пожелал спокойной ночи пустоте у правого плеча. Она пробурчала в ответ что-то невразумительное, т.к., по всей видимости, уже спала. Чтобы не разбудить ее, мне пришлось тихонько высвободить левую ногу из-под тонкого шерстяного одеяла и, протянув через узкую как пинал комнату к окну старой дачи где-то в пределах Гатчины...

Опять 25! Всего-то надо было сказать, что выключатель находится слева от меня на стене и справа от окна, параллельно которому поставлена кровать так, что между ней и окном оставлен небольшой промежуток. Через этот проход я и тяну сейчас ногу к выключателю, т.к. не могу подняться - на правом моем плече доверчиво сопит пустота.

Видите ли - эта пустота очень дорога мне. Не сама по себе - поймите меня правильно. Просто кто-то, кто должен был лежать здесь и кого (по причинам, мне неизвестным) нет здесь, очень дорог мне. В этот самый момент, пробормотав что-то невразумительное на мое “Сп-й н-чи”, этот человек мог бы согревать дыханием мое плечо, а когда я начал бы высовывать левую ногу из под тонкого шерстяного одеяла, этот кто-то дернулся бы во сне всем телом так, что мое собственное тело замерло бы в испуганном оцепенении, с ногой, нелепо торчащей из-под одеяла и взглядом, устремленным на редкие белесые брови, слегка нахмурившиеся от чего-то, побеспокоившего их мягкий ночной полет.

Минуту оцепенения отсчитывает вдруг бешено заколотившееся сердце.

Оно еще долго не может прийти в себя, хотя гримаска, исказившая лицо пустоты, тут же растаяла, а моя нога, вытянутая из-под тонкого шерстяного одеяла, щелкнула-таки выключателем, отчего погас свет в окне старой дачи где-то в пределах Гатчины...

Ну знаете!

Итак, нога была аккуратно втянута обратно под одеяло, а мой взгляд как был, так и остался устремленным, только уже не на брови, а на синеватые прозрачные веки, слегка подрагивающие в темноте..

И вот тут-то громыхнул состав!

Веки пустоты мгновенно подпрыгнули вверх, отчего их давешняя прозрачность стала особенно очевидной, т.к. открывшиеся под ними глаза были синими - синими, влажными и огромно-глубокими - черными в самой своей сердцевине. Завороженный их блеском, я сделал первое, что пришло мне в голову - задал вопрос - вопрос на проверку слуха - глупее не придумаешь.

Я задал вопрос.

Но никто не ответил.

Пустота оставалась пустотой.

Она безмолвствовала.

Потом - все прогрессировало... Само восприятие реальности - словно смотришь фильм поздно ночью, и хочется спать, и уже не очень понимаешь сюжет и все расплывается перед глазами, и просто неинтересно, но какая-то сила не позволяет оторваться от экрана, и все продолжается дальше...

IV: СОНЕТ N “О”

А. К.

Твоя любовь золотым москитом

Проникает в каждую клеточку моего тела

Камнем преткновения лежу убитым

Великолепно-обтекаемым снарядом собственного мозга

Четыре пули, летящие в пространстве

От непрерывности времени превращаются в металлические штыри

Железобетонная балка - мой памятник рукотворный

Себе самому

P.S.:

Вряд ли я когда-нибудь перечту написанное - это так же бессмысленно, как все, что со мной происходит - мои трагедии и мои будни, мои подвиги и мой быт - все одинаково бессмысленно в сером потоке дней, реве машин, моем собственном бессилии что-то изменить, что-то сказать, что-то сделать...

Лето 2001 года, где-то в пределах Гатчины

Содержание

Дальше