| ПОЭЗИЯ | Выпуск 28 |
|
Осень времени 1 Осень времени вновь на исходе: Листья-пламя, береза-свеча - Все придумано в этой природе, Все как будто с чужого плеча. Уходящее видится вечным, Но отжившим сплетением слов, И от тлена уже не сберечь нам Цвет березовых белых стволов. По воде годовыми кругами Расплываются капли свинца. Золотая листва под ногами Как минувших столетий пыльца. 2 Точны движенья недрожащих рук, Привычен запах йода, мазей, капель. Насвистывая песенку, хирург С любовью к делу точит верный скальпель. Он знает, посвященный: смерть легка, Жизнь истлевает с бренностью окурка. Бессмертник сух и бронзов. Облака - Как беличья распластанная шкурка. * * * Оловянное солнце зимы. Серый снег – прошлогодний? вчерашний? Вавилон с покосившейся башней Петропавловской бывшей тюрьмы. Как знаком этот город-альбом Пожелтевших от времени фото: Тот же чувствуешь холод горбом И чахоточный кашель до рвоты. Черный ветер, ослепший январь – Не поднять без усилия веки. Что за улица? Снова фонарь, Как бельмо, при дежурной аптеке, Где аптекарь, сухой старичок, Неизменно торгующий ядом, Устремляет свой птичий зрачок На зевак, оказавшихся рядом. Вариация Пышным цветом уже зацветает в косе седина. Не беда, выбор все-таки есть: или хна, или басма, Или старый, как мир, и к тому же поклонник вина, Донжуан Иванов, у которого, к прочему, астма. Чтоб подняться на пятый, однажды ты вызовешь лифт, Размышляя о том, что все чудом должно измениться, Лишь наступит весна. Но, колени свои оголив, Ты себя ощутишь не девчонкой уже, но девицей. Слава Богу, до этого срока лет шесть. Или пять. Можно верить в тот мир, что тебе был поэтами навран, И, закончив свой день, в супермаркете жадно искать Запах ночи, по книгам знакомый, – лимона и лавра. * * * Словно тень, этот блудный трамвай По невидимым в сумраке рельсам Проплывает… Ну что ж, отплывай, Но последним – внеплановым – рейсом, Чтоб, легко на подножку вскочив, Мы смогли под покровом наростов В прежнем городе, лживом, как миф, Опознать лишь Васильевский остов - В нашей речи, уже неживой, В чьих-то рифмах почуяв засаду, В той строфе, что сквозит синевой Полинявших от света фасадов, А минуя Смоленский погост – Кольцевую, вагоновожатый Остановит вагон. И взахлест Снег ударит волной бесноватой. * * * Все путем – ни колдобин, ни выбоин, По всему – городской юбилей. Дом больнице подобен, и выбелен До костей – не бывает белей. Так на старом лице, омоложенном Перетяжками, взгляд искажен. Мы здесь жили с рожденья, так что же нам В доме собственном, словно в чужом - В том, что был по прожилкам диковинным, Как облупленный, с детства знаком… Телефон, заливаясь Бетховеном, Прозвонит неизвестно по ком. Сон украдкой. Шаги опечатками. Звон цепочек – фальшивых монет. Лишь под утро ступенями шаткими Тени прошлого сходят на нет. * * * Мой критик, бледнея, худея, Хладея, врастает в строку: Ему-то знакома идея, Как шулерский крап игроку, Понятно по цвету пылинок Откуда я родом, по ком Хрустит пересохший суглинок Под грубым моим каблуком; Сейчас он узнает, прочна ли С завязкой туманная связь; Он ждет ритурнеля в финале, Худей и бледней становясь, И верит, наивный, уликам, Стремясь обнаружить следы За нервно блуждающим бликом На темном провале воды. |
|
|
|