МАНИФЕСТЫ ДАДАИЗМА

Дада – новое направление в искусстве. Об этом говорит уже то, что до сих пор никто ничего о нем не знал, а завтра о нем заговорит весь Цюрих. Слово «Дада» взято из словаря. Все ужасно просто. По-французски оно означает: конек, любимое занятие. По-немецки: адье, прощай, будь добр, слазь c моей шеи, до свидания, до скорого!

По-румынски: да, верно, вы правы, это так, конечно, действительно, так и порешим.

И так далее.

Интернациональное слово. Только слово. Слово как движение.

Все просто до ужаса. Создать из этого направление в искусстве – значит предвосхитить многие затруднения. Дада-психология, Дада-Германия со всеми ее несварениями и конвульсиями туманов, Дада-литература, Дада-буржуазия, и вы, уважаемые поэты, творившие при помощи слов, но никогда не творившие само слово, ходившие вокруг да около голой сути, – вы тоже Дада. Дада-мировая война и ее нескончаемость, Дада-революция и ее задержка. И вы, друзья, и вы, горе-поэты, вы, дражайшие мануфактуристы и евангелисты, – вы тоже Дада.

Дада-Тцара[1], Дада-Хюльзенбек[2], Дада м`дада, Дада м`дада, Дада мхм’, Дада Деро Дада Дада-Хю, Дада-Тца.

Как достигают вечного блаженства? Произнося: Дада.

Как становятся знаменитым? Произнося: Дада.

С благородным жестом и изящными манерами.

До умопомрачения, до бессознательности.

Как сбросить с себя все змеиное, склизкое, все рутинное, борзописское?

Все нарядное и приглядное, все примерное и манерное, благоверное, изуверное? Произнося: Дада. Дада – это душа мира. Дада – это гвоздь сезона. Дада – это лучшее цветочное мыло в мире. Дада-господин Рубинер[3], Дада-господин Корроди[4], Дада-господин Анастазиус Лилиенштайн[5].

По-немецки это значит: больше всего ценить гостеприимство Швейцарии; а в смысле эстетическом все зависит от качества.

Читаю стихи, которые ставят перед собой целью ни много ни мало как отказ от языка.

Дада-Иоганн Фуксганг[6] Гёте. Дада-Стендаль. Дада-Будда.

Далай Лама, Дада м’ Дада, Дада м’ Дада, Дада мхм’ Дада.

Все дело в связях, в том, чтоб их вначале слегка нарушить.

Не хочу слов, изобретенных другими. Все слова изобретены другими.

Хочу совершать собственные безумства, следовать своему ритму, иметь соответствующие ему свои гласные и согласные.

Если замах мой на семь аршин, мне следовательно нужны слова длиною в семь аршин, слова же господина Шульце не больше двух с половиной сантиметров.

Наконец-то можно стать свидетелем возникновения членораздельной речи.

Я заставляю гласные кувыркаться, просто произвожу звуки, как если бы мяукала кошка. Всплывают слова, плечи слов, ноги, руки, ладони слов. Ау, ой, у...

Не обязательно произносить много слов. Стих – это повод обойтись по возможности без слов и языка. Этого проклятого языка, липкого, как грязные руки маклеров, от прикосновений которых стираются монеты. Хочу владеть словом в тот момент, когда оно заканчивается и когда оно начинается.

У каждого дела свое слово, но само слово стало делом. Почему нам не отыскать его?

Почему дерево не могло бы называться плюплюшем или плюплюбашем, после того как выпал дождь? Слово, слово, слово – вне вашей сферы, вашего спертого воздуха, вне этой смехотворной импотенции, этого поразительного самодовольства, вне ваших наветов, вашей очевидной ограниченности!

Слово, господа, слово, – общественная проблема первостепенной важности.

1916

Сочинен Р. Хюльзенбеком от имени:

Тристана Тцара, Франца Юнга, Георга Гросса, Марселя Янко, Герхарда Прайса, Рауля Хаусмана, Вальтера Меринга, О’Люти, Фредерика Глаузера, Хуго Балля, Пьерра Альберта Биро, Марио д’Ареццо, Джино Кантарелли, Прамполини, Р. ван Рееза, мадам ван Реез, Ганса Арпа, Гю Тойбера, Андре Морозини, Франсуа Момбелло-Пасквати.

Искусство в своем воплощении и направленности зависит от эпохи, в которую оно живет, а люди искусства – созданья егоэпохи. Высочайшим искусством станет то, которое содержанием своего сознания отразит многотысячные проблемы времени, искусство, несущее на себе следы потрясений последней недели, искусство, вновь и вновь оправляющееся от ударов последнего дня. Самыми лучшими, самыми потрясающими художниками станут те, что ежечасно спасают свою истерзанную плоть из хаоса жизненной катаракты, что одержимы интеллектом времени, руки и сердца которых кровоточат. Оправдал ли экспрессионизм наши надежды на такое искусство, стал ли он искусством, представляющим собой баллотировку наших актуальнейших задач?

НЕТ! НЕТ! НЕТ!

Оправдал ли экспрессионизм наши надежды на искусство, которое бы впрыснуло в нашу плоть эссенцию жизненной правды?

НЕТ! НЕТ! НЕТ!

Под предлогом осмысления экспрессионисты сплотились в литературе и живописи в направление, которое уже сегодня страстно жаждет литературного и художественно-исторического признания и ждет почестей и одобрения своей кандидатуры со стороны граждан. Под предлогом пропаганды души они в своей борьбе против натурализма вернулись к патетически-абстрактному стилю, истоки которого в бессодержательной, удобной, неподвижной жизни. Театральные подмостки полнятся королями, поэтами, фаустовскими натурами любого сорта; в бездеятельных головах витает мелиоризм[7], чье детское, психологически наивнейшее мировосприятие должно якобы знаменовать собой критическое дополнение к экспрессионизму.

Ненависть к прессе, ненависть к рекламе, ненависть к сенсации свидетельствует о людях, для которых их кресло важнее, чем шум улицы, и которые как достоинство выставляют то, что могут быть околпачены любым уличным спекулянтом. То сентиментальное сопротивление эпохе, которая не лучше и не хуже, не реакционнее и не революционнее, чем все другие эпохи, та вялая оппозиция, заглядывающаяся на молитвы и фимиам, когда ей не хочется делать бумажные пули из аттических ямбов,– все это качества молодежи, никогда не умевшей быть молодой.

Экспрессионизм, рожденный за границей, стал в Германии по доброй традиции сытой идиллией и ожиданием хорошей пенсии, со стремлениями людей деятельных он не имеет ничего общего.

Поставившие подписи под этим манифестом объединились под боевым девизом ДАДА!!! для пропаганды искусства, от которого они ожидают осуществления новых идеалов. Что же такое ДАДАИЗМ?

Слово «Дада» символизирует примитивнейшее отношение к окружающей действительности, вместе с дадаизмом в свои права вступает новая реальность.

Жизнь предстает как синхронная путаница шорохов, красок и ритмов духа, которая без колебаний берется на вооружение дадаистским искусством, – со всем ее сенсационным гвалтом и горячкой удалой повседневной психики, со всей ее жестокой реальностью.

Здесь проходит резко обозначенная граница между дадаизмом и со всеми предыдущими художественными направлениями, и прежде всего с футуризмом, который недоумки с недавнего времени выдают за «новое издание импрессионистского воплощения». Дадаизм – первое из художественных направлений, которое не противостоит жизни эстетически, но рвет в клочья все понятия этики, культуры и внутренней жизни, являющиеся лишь одеждой для слабых мышц.

БРУИТСКИЙ стих[8]

описывает трамвай таким, какой он есть, дает сущность трамвая вместе с зевотой рантье по имени Шульце и скрежетом тормозов.

СИМУЛЬТАННЫЙ стих

учит смыслу сумбурной переклички всего на свете: в то время как господин Шульце читает, балканский поезд мчится по мосту около Ниша[9], а свинья визжит в подвале мясника Нуттке.

СТАТИЧЕСКИЙ стих

создает из каждого слова индивидуальность, из трех букв ЛЕС встает лес с кронами деревьев, ливреями лесничих и дикими свиньями, быть может, даже с пансионатом, быть может, даже с бельведером или bella vista[10]. Дадаизм приводит к неслыханным новым возможностям и формам выражения во всех видах искусств. Он превратил кубизм в эстрадный танец, он пропагандировал бруитскую музыку футуристов (чисто итальянские проблемы которого ему не хочется обобщать) во всех странах Европы.

Слово «Дада» указывает также на интернациональность движения, не связанного ни религиями, ни границами, ни профессиями. Дада – интернациональное выражение этой эпохи, великая фронда художественных движений, художественное отражение всех начинаний, конгрессов в защиту мира, потасовок на овощных рынках, ужинов на Эспланаде и т.д. и т.д.

А в живописи Дада хочет использовать новый материал.

Дада – это клуб, основанный в Берлине, в который можно вступить, не беря на себя никаких обязательств. Здесь – каждый председатель и каждый может сказать свое слово, когда речь идет о художественных проблемах.

Дада – не повод для осуществления честолюбивых замыслов некоторых литераторов (как уверяют наши враги). Дада – способ мышления, проявляющийся в любом разговоре, так что можно сказать: этот – дадаист, а тот – нет; клуб Дада имеет поэтому своих членов во всех частях света: и в Гонолулу, и в Новом Орлеане, и в Мезеритце. Быть дадаистом – значит при других обстоятельствах быть больше купцом, партийцем, чем художником (и только случайно быть художником). Быть дадаистом – значит давать вещам овладеть собой, быть противником отложения солей. Просидеть лишь мгновенье на стуле – значит подвергнуть жизнь опасности (мастер Венго уже вынул револьвер из кармана брюк). Ткань под рукой рвется. Жизни, которая посредством отрицания стремится стать возвышенней, говорят – Да! Говорить «да» значит говорить «нет»: потрясающий фокус бытия окрыляет нервы истинного дадаиста – вот он лежит, вот он мчится, вот он едет на велосипеде – Полупантагрюэль, Полуфранциск, и хохочет, хохочет. Долой эстетически-этические установки! Долой бескровную абстракцию экспрессионизма! Долой теории литературных глупцов, взявшихся переделать мир! За дадаизм в литературе и живописи, за дадаистские события в мире. Быть против этого манифеста – значит быть дадаистом!

1918

Дадаизм требует:

1. международного революционного объединения всех творческих и думающих людей во всем мире на основе радикального коммунизма;

2. введения прогрессивной безработицы путем всеобъемлющей механизации любой деятельности. Только по введении безработицы каждый получит возможность понять, что такое истина, и приучить себя к сопереживанию;

3. немедленной экспроприации собственности (социализации) и введения коммунистического питания для всех, а также создания городов и парков, освещенных электричеством, которые создадут свободного человека;

Центральный совет выступает за:

а) введение ежедневного питания для всех творческих и думающих людей на Потсдамской площади (Берлин);

б) обязательство всех священнослужителей и преподавателей выполнять дадаистические догматы;

в) беспощадную борьбу со всеми направлениями, представляемыми так называемыми интеллектуальными рабочими (Хиллер, Адлер) с их скрытой буржуазностью, борьбу с экспрессионизмом и постклассическим образованием, таким, каким оно представлено «Штурмом»[11];

г) немедленное строительство Государственного Дворца ис- кусств и отмену всех понятий владения в новом искусстве (экспрессионизм); понятие владения абсолютно исключается в надиндивидуальном движении дадаизма, освобождающем всех людей;

д) введение в качестве коммунистической государственной молитвы общего для всех симультанного стихотворения;

е) передачу церквей для декламации бруитских и симультанных стихотворений;

ж) создание дадаистской комиссии по переустройству жизни в каждом городе, превышающем 50 000 жителей;

з) незамедлительное проведение грандиозной дадаистской пропаганды на 150 аренах для просвещения пролетариата;

и) контроль всех законов и предписаний Центральным дадаистским советом мировой революции;

к) незамедлительное урегулирование всех сексуальных отношений в интернационально-дадаистском смысле посредством создания центрального дадаистского управления по вопросам пола.

Дадаистский революционный Центральный совет.

Немецкое отделение: Хаусман, Хюльзенбек, Голишефф

1919

От переводчика:

Хуго Балль (1886–1927) – немецкий писатель, художник и режиссер. В 1916 г. вместе с Т. Тцара, Г. Арпом, М. Янко и Р Хюльзенбеком основал литературную группу «Дада», для которой и был написан публикуемый манифест. «Манифест к первому вечеру дадаистов в Цюрихе» был впервые прочитан в 1916 г. в Цюрихе на Первой встрече дадаистов.

Рихард Хюльзенбек (1892–1974) – немецкий писатель, ставший одним из основателей и теоретиков дадаизма. В 1918 г. при его активном участии была организована берлинская группа дадаистов, для которой и был написан публикуемый манифест. В 1936 г. эмигрировал в США. «Дадаистский манифест 1918 года» был впервые опубликован в альманахе «Dada-Amanach». Berlin, 1918.

Голишефф (Golyscheff), настоящее имя Ефим Голышев (1897–1970) – русский и немецкий композитор и художник. По образованию скрипач. С 1909 жил в Берлине. В 1914 написал первое в истории произведение в 12-тоновой серийной технике – Струнное трио. Его «Ледяная песнь» (Das eisige Lied) для оркестра – первое исполненное 12-тоновое произведение (1920, Берлин). Входил в берлинскую группу «дадаистов»; в его произведениях используются необычные инструменты, в т.ч. кухонная посуда. Коллективный манифест Голишеффа, Хаусмана, Хюльзенбека «Что такое дадаизм и какие цели он ставит себе в Германии?» был опубликован в 1919 г. в журнале: Der Dada. Zeitschrift der Berliner Dada. Hrsg. von Raoul Hausmann. Berlin, 1919, № 1. Манифест представляет собой типичные лозунги дадаизма, пытавшегося на своем последнем этапе встать на позиции борящегося пролетариата, что вскоре привело к распаду движения.

[1] (Вернуться) Тристан Тцара (1896–1963) – румынский писатель.

[2] (Вернуться) Рихард Хюльзенбек (1892–1974) – немецкий писатель.

[3] (Вернуться) Людвиг Рубинер (1882–1920) – немецкий поэт-экспрессионист.

[4] (Вернуться) Под Корроди имеется в виду вероятно Эдуард Корроди (1885–1955) – швейцарский литературный критик.

[5] (Вернуться) Имя Анастазиус Лилиенштайн для историков литературы так и осталось загадкой.

[6] (Вернуться) Игра слов: правильное имя Гёте – Иоганн Вольфганг; по-немецки «Вольф – волк, «Фукс» – лиса, «Ганг» – походка.

[7] (Вернуться) Мелиоризм – метафизическое воззрение, признающее реальность идеи прогресса как ведущей к совершенствованию мира.

[8] (Вернуться) Шумовой стих (от франц. Bruit – шум).

[9] (Вернуться) Ниш – город в Сербии.

[10] (Вернуться) Красивым видом (из окна) (ит.).

[11] (Вернуться) «Der Sturm» – немецкий литературный журнал, издававшийся в 1910–1932 годах Г.Вальденом. Вместе с журналом «Die Aktion» он был одним из главных изданий экпрессионистов Австрии, Германии и Швейцарии.