Я люблю, конечно, всех

1. День рождения

На табуретке лежит тыква. На длинном столе стоит примус, на примусе – пустой казан. Тяжелый засов на двери веранды уже отодвинут. Старик, не разгибаясь, шаркает к выходу. По пути одобрительно кивает тыкве, голубой клеенке, покрывающей стол, казану, примусу. Не хватает бидона с густым белым молоком. Сейчас Муся принесет. Да. Муся плохого не купит.

От старика пахнет примусом. Рот у него радостно приоткрыт, как будто минуту назад ему в чем-то очень повезло. Он толкает дверь, и она с медленным скрипом уходит налево, долго покачивается, примащиваясь к стене. Старик щурится, в глазах щемит от красоты. Такое голубое небо! И так близко начинается – прямо за сараями. Он пробует носом легкий утренний воздух. На георгинах роса, на белых и на бордовых. И на гвоздиках роса, и на настурциях, и на этих, больших, с красными листьями, что Муся посадила – пусть растут...

Слезы катятся по пушистой серебряной щетине. Ленечка! Где ты, Ленечка? Видишь ты, сынок, эту красоту? Или там еще лучше? Но что может быть лучше? Если бы еще сараи покрасить. Даст Бог, он на ту весну соберется. Он бы и дом покрасил со стороны двора, а то с улицы еще освежат к какому-нибудь большому празднику, а со двора – никогда. Пусть бы оставили ему бочку краски и люльку...

Старик задумывается, и его открытый рот приобретает виноватое выражение. Нет. В люльку ему уже не забраться.

При мысли о высоте у старика слабеют колени, и он хватается за рыхлую спинку соломенного стула. Садится боком, издалека, а потом уже подтягивает к себе ноги, разворачивается лицом к клумбе. Смотрит на георгины. Большие, крепкие, как капуста. Если Муся принесет капусту, он попросит ее сделать голубцы. Чего так заколотило? Кто его гонит в люльку? Есть что делать и без люльки. Дел полно. Он нащупывает в кармане мятую пачку "Казбека", но так и не вытаскивает ее. Возвращается на веранду, снимает битый таз с помойного ведра и удовлетворенно кивает: ведро заполнено ровно на три четверти. Как раз хорошо, чтобы нести. Он осторожно идет с ведром вдоль сараев и кивает на каждый свой шаг. Земля твердая, трава курчавая, тугая. Дворник уже успел вычистить в уборной. Молодец! В такую рань! И люди еще не напачкали. Хорошо. Всегда надо попасть вовремя.

У старика становится такое лицо, будто он только что перехитрил весь мир. Он осторожно сливает помои в цементную дыру, особо стараясь, чтобы тоненькие детские какашки не зацепились на бортике. Ну вот! Когда хочешь, чтобы все было чисто – будет чисто, хоть удобная уборная, хоть