| ПОЭЗИЯ | Выпуск 15 |
|
* * * Дома из снега, трубы из фольги, Из ваты люди, голуби из жести, Любовь из ситца, скованные жесты Попавшейся в пожатие руки. Ни слова о зиме, ее закон Как белый дромадер в игольном ушке, И гипсовые белые старушки Свисают из распахнутых окон. Машины из бумаги, фонари Из мемуаров бывшего генсека, И дева, как вчерашняя газета, С начинкой непонятною внутри. И вечер, сохраняющий тепло, Как губы сахар, молодой еврейки, И леденцовый праздник не навеки, И пятаки на веки под стекло. * * * По городу, как тень от тени, Не замечая ничего, Я брел меж каменный растений Гонимым Големом его. Ты спросишь, почему "гонимый"? Поскольку этот гон ночей Под скорлупой из красной глины Подобен злобной саранче. Как перевернутый наружу С посмертного похмелья труп, Я шел и пил чужую душу, Как небо – дым фабричных труб. Ты спросишь, почему "чужую"? Чужою лишь, живу, дыша, На перфокарте, что держу я Во рту не значится "душа". А в небе тяжкими, как гири, Слезами плакала луна, Лишь я один был в этом мире, О ком не плакала она. А что же значится на карте, Где всякий носит масть свою? Еще при жизни привыкайте К небытию. * * * Тяни меня за рукав Из-под обломков сна, Сна, где я волкодав, А ты бледна, как луна. Где сердце – раненный бык, Бьется в своей клети, Где ни меня не убить, Ни тебя не спасти. Мы навек вплетены В эту тугую сеть, Где ни познать вины, Разве что только съесть. Где, распаляя страсть, Грустную песнь одну Воет, ощерив пасть, Волкодав на луну. Бьется сердце в горсти, Долго ли псине выть? Но тебя не спасти, И меня не убить. В этом коварство сна, Пережившего явь, Познанная вина, Словно сладчайший яд. Словно горний навет Будильника дольний звон, Словно хрусталь небес Рушится ливнем сон. * * * Мы по опыту знали, откуда растут Наши ноги, в какой разливают сосуд Нашу нежность, но только не ведали мы, Кто за дверью скулит с наступлением тьмы. Кто на лифте катается ночь напролет, Кто в старинном подъезде все лампочки бьет, И бывало в неделю по несколько раз До утра не смыкали от ужаса глаз. И однажды ты встала, сказав, что пора Разобраться, что там за игра до утра, И что этот шалун посмеется теперь! Ты дрожала от страха, но вышла за дверь. И с тех пор я один, и мне страшно вдвойне, И, общаясь с тобою порою во сне, Я кричу: "Ну зачем, ну зачем, не пойму, Ты шагнула на лестницу в жуткую тьму". Ты ведь знала, что тот, кто у нас по ночам Поселился в подъезде, не виден очам, И рукам не доступен, а шутки его, Не невинные шалости, а колдовство. Ты ведь знала, что страшное темное зло – Не безделья плоды, а его ремесло, И что с ним повстречавшись порою ночной, Ты навряд невредимой вернешься домой. Знаю я, просыпаясь в холодном поту, Что, увы, никогда за тобой не пойду, Пусть давно лиходейства закончились те, Но я верю, за дверью он ждет, в темноте. |
|
|
|