| ПОЭЗИЯ | Выпуск 31 |
|
* * * Саламандрой, химерой, Запоздалой сестрой, Престарелой Венерой На ракушке сырой, Недолюбленной дочкой, Черепахой в песке, Мушкой, родинкой, точкой На любимой щеке, Отгоревшей гвоздикой В эфемерном снегу. Ханумой. Эвридикой. А собой – не могу... * * * «Пернатым легче...» М.Щербаков Снова гонит тоска на былые места – Разве ж память откажет? Пена грязи под сводом того же моста, И водица – всё та же. Да и голуби те же, Господь их храни, А чего ты ждала-то? И бездумны они, и бездомны они, И крылаты, крылаты... Что там внутренний голос тебе говорит? Не завидуй пернатым. Поброди по Музею Разбитых Корыт, Подивись экспонатам. Ты же видишь – неважно, что будет потом, Если нынче – всё то же: Та же пена и та же вода под мостом, Те же голуби, боже... * * * ...И вспыхнули, свет мой, и живы. Горим ли – о том помолчи. Искать невеликой поживы Отправились губы в ночи. Изменчивы нежности лики. Мой ангел, не всё ли равно, Что трефы, и бубны, и пики Сегодня смешались в одно? Но сладко, и больно, и жалко, Что пламени свечка подстать. И смутные карты гадалка Не в силах сама прочитать. Да много ли тёмная скажет? И в том ли секрет ворожбы, Что спутались линии наши На смуглой ладони судьбы? И толку ли каяться, милый, И плакать над этой судьбой? Мы так безнадёжно бескрылы, Мы так безнадёжны с тобой... * * * Да неужто мне вечно по этим платить векселям За минутную слабость – годами, годами, годами... Как неистовый всадник, промчался Февраль по полям, Лишь дыхание вьётся над конскими злыми следами. То-то вольно ты дышишь, наездник; а мне не вздохнуть, Лишь со свистом клокочет в гортани подобие крика. Мне б в седло к тебе вспрыгнуть да рысью по полю махнуть – Да ведь ты же летучий – тебя остановишь, поди-ка: Крикнул, гикнул, пришпорил конягу – и скрылся вдали, Растворился в тумане – и кони бывают крылаты... Ну куда мне с тобою – такие проценты взошли, Что пора бы, пожалуй, подумать о средствах оплаты. * * * Что делать, Господи? Всё тлен и суета. В Берлине чопорном, в завшивевших Вшенорах Я выла нa голос – в квартирах, в дырах, в норах. А Музе Плача ты замкнул уста. (И, безголосую, к чьим глиняным ногам Её уложишь Ты? Забота ли, хвороба Вобьёт её в орех и вишню гроба? О ней восплачет ли угрюмый Вальсингам?) Бежать, бежать. На пение запрет В рябинах огненных парижского предместья – Вот Твой вердикт. Клялась к тому же – вместе. И будем вместе. Мой московский бред – Твой смертный хлеб, английская Волчица. Предтеча гибели – верёвка? Камень? Нож? Темна вода, к которой ты идёшь Поить свои безумные страницы. А я – назад. В Россию без креста, К колоссу валкому, оглохшему, слепому. Мечталось мне: рябина слаще – дома. Он всё простит и примет. Ни черта. Всё расплывалось. В глине, на песке Ползла, карабкалась. Пустели дни и дачи. Туманы. Толпы. Письма. Передачи. И крюк от лампы в каждом потолке. Куда мне, Господи? В больницу? В гроб? В тюрьму? Нет никого бедней и неугодней. Волчице было подыхать вольготней. Да будет мне по слову Твоему. St. Patrick’s day ...По нулям, по нулям, по нулям. Абсолютным, как вакуум. Ты явился в ирландский бедлам Протопопом Аввакумом: Навещал, насолил, насулил... Веселы твои истины – Аж в глазах заплясали нули, Адидасы, трилистники... Пиво пивом, а музыки нет – Мужики не торопятся. Не пугай меня больше, мой свет – Я сама – протопопица. Я ведь знаю, что нужно терпеть До покуда уж некуда... Ладно, сами попробуем спеть. Хватит детского лепета! Брызнем дробью в дощатый настил, Наорёмся – до выноса!.. Падди жигою нам подсластил Горечь чёрного гиннеса. А вернёмся – и рухнем без ног, И – нулями – до завтрака... Чем бы кончился этот денёк Без весёлого Патрика?.. * * * Откуда бы, право, такая хандра? ...За мутным окном проплывают снега: Погода в юбчонке девчонки Дега. Хандра по-французски, ты как-то сказал... Ну что же, похоже. «Центральный вокзал». Пойдём-ка, побродим. Пора, брат, пора. Зачем нам с тобою такая хандра. Придумаем сказку с хорошим концом: Погреемся, что ли, холодным винцом. Потом доберём золотым вискарём. А как нам ещё совладать с ноябрём? С печалью коровьей в глазах фонарей, С застывшею кровью всех тех ноябрей С промозглым Брюсселем в прокисшем снегу, С ослепшим «хочу» и с глухим «не могу», С постылым, остылым... да что там, родной. Пока не скосило – ещё по одной. За папу. За маму. За дом, за семью. За скучную даму, подружку твою. За то, чтоб хотелось дожить до утра... Да гиблое дело. Такая хандра. |
|
|
|