Подводя итоги?

              Феликс Зинько. Грехи отцов (Записки «белой вороны»)

              Москва, «Студия КРУК-Престиж». 2005 г. 669 стр. 500 экз.

Считается: человек прожил жизнь не зря, если он построил дом, посадил дерево и вырастил наследника. Все эти человеческие деяния умножают, если можно так сказать, лишь материальную часть нашего мира. А еще хорошо, если человек напишет книгу.

Сейчас уже никто не помнит, построил ли Сервантес дом, были ли дети у Гомера, занимался ли посадкой деревьев Шекспир. Но мы знаем: они тоже прожили жизнь не зря. Свидетельство тому – оставленные ими книги.

Одесский журналист и литератор Феликс Зинько, ныне живущий в Германии, думаю, со сказанным согласится. Потому что недавно издана его книга «Грехи отцов». Книга солидная, на 666 страницах (что невольно наводит на шутливую мысль: уж не дьявол ли проявил интерес к греховным отцам и покровительствовал этому изданию?), прекрасно оформленная, читающаяся с большим интересом. Я бы сразу сказал так: это книга всей жизни автора, в нее он вложил всего себя.

Если говорить о жанре, книга может быть отнесена, с одной стороны, к мемуарам, потому что из нее читатель многое узнает о самом авторе, и о ближайших ветвях его генеалогического древа, и о многочисленных интересных людях, с которыми его сводила судьба. Порой и в отдельной семье, как в капле росы, может отразиться солнце эпохи. Ведь автор и его ровесники действительно пережили, как это ни удивительно, несколько эпох. Посему это не просто мемуары. Это книга «о времени и о себе». Книга насыщена, помимо личных воспоминаний, глубокими, искренними, порой мучительными раздумьями о временах, на которые пришлась эта жизнь, временах трудных, крайне противоречивых, полных иллюзий и разочарований, подчас очень жестоких, но в которых никогда, ни на один день, ни на один час не ослабевало то, что мы называем пульсом времени. Весь ХХ век – этим, пожалуй, все сказано. Революции, первые годы советской России, самая страшная война в истории человечества, блеск и нищета коммунистической идеологии, ее крушение, мучительные роды новой России – всё это вместилось в книгу.

Немало обо всем этом написано. Но всё дело в том, кто и как пишет. Каждый человеческий опыт неповторим, каждый взгляд индивидуален. Вспомним книгу Ильи Эренбурга «Люди, годы, жизнь». По жанру она где-то перекликается с книгой Ф.Зинько, там тоже автор прослеживает свою жизнь и делится своими раздумьями о временах. В книге Эренбурга – известные всем, находившиеся в те годы, что называется, на слуху имена; там недавние, всем читателям памятные годы; там жизнь – необычная, яркая, интересная, хотя и одна из очень многих жизней той поры. Но какой оглушительный резонанс вызвала та книга! Потому что автор сказал свое, выношенное и выстраданное, до него никем не сказанное, и к тому же бередившее души огромного числа его читателей.

Есть в книге Ф.Зинько одна особенность, придающая ей свое лицо. Написана она почти через сорок лет после книги Эренбурга, и если у Эренбурга много недомолвок, аллюзий, многое спрятано в подтекст, в полутона, – то наш автор совершенно свободен в своих суждениях, ставит точки над «i» там, где его предшественники пользовались фигурой умолчания. Если книга Эренбурга рассчитана была, по преимуществу, на тех, кто помнит, понимает и может догадаться, о чем речь, то из книги Зинько даже молодой читатель, не прошедший огни, воды и медные трубы советской истории, может извлечь для себя массу полезного и поучительного, обогатить свое понимание прошлого и, на этой основе, настоящего. Хотя скажем сразу: любителям закрученных сюжетов, альковных страстей или, скажем, жанра фантастики эта книга вряд ли придется по вкусу.

Но свое лицо книги – не только в свободе изложения. Нынче все пишут без оглядки на то, что скажут власти. Дело в том, что это книга-исповедь, книга, в которой автор критически переосмысливает и свою жизнь, и жизнь своего поколения. Можно предположить, что у Эренбурга не было намерения публично каяться, пересматривать свои взгляды и оценки. Я бы не сказал, что и наш автор так уж без оглядки кается, бия себя в грудь; но он, как мне видится, все же достаточно объективен по отношению к себе и к своему времени, достаточно открыт. Может быть, еще и потому, что, помимо учета условий времени, Эренбург писал в расчете на многомиллионную аудиторию – в этом случае трудно быть до конца открытым. А книга Ф.Зинько писалась для ближнего круга (что такое тираж 500 экз.?), посвящена она внучке, а перед ней совесть лукавить не позволит. И все же в этой книге подкупает настоящая, без дураков, готовность и способность переоценить и переосмыслить многое из того, на чем автор стоял прежде. А стоял он на позиции вполне партийной, стоял по убеждению, а не из корысти, и теперь, на расстоянии может дать этой позиции здравую оценку. Это трудно, это не многие могут сделать, когда возраст перевалит за 77. Но в этом возрасте человек уже стоит перед судом собственной чести, и здесь не принято врать. И оценка автора – это не конъюнктурная оценка, от многого автор вовсе не считает нужным отречься: жизнь – не ношеное барахло, ее не сдашь старьевщику. И ее просто так не перелицуешь и не заштопаешь. Автор и не пытается это делать, его оценка – глубоко выношенная, выверенная, пережитая и продуманная – результат очень нелегких сомнений, она потребовала мужества и духовной трезвости.

Иногда возникает ощущение, что книга, может быть, не везде ровная, где-то что-то можно было бы и подсократить. Но, как известно, сокращение – самое трудное дело в ремесле писателя. К тому же собственную жизнь сокращать особенно тяжело. Впрочем, эта неровность придает книге ощущение живой, подчас разговорной интонации. Ведь жизнь, да и память – тоже не гладкая колея: что-то помнится лучше, ярче, что-то более смутно. И все же есть в книге хорошая, крепкая нота, которая держит ее. Есть у автора свой стиль, не претендующий на особые изыски, но вполне добротный и узнаваемый; и хорошая журналистская дотошность по отношению к фактам; и обширнейшая эрудиция. Книга переполнена цитатами и эпиграфами, подобранными с большим вкусом и к месту, – и в этом обращении к мудрости времен ощущается особый, присущий книге аромат. За плечами автора – многие десятилетия кропотливых журналистских изысканий, интереснейших находок и открытий. Он любит и умеет работать в архивах и со старыми книгами. Глаз его зорок, ухо чутко. Словом, это безо всяких скидок интересный человек, и он написал интересную книгу.

Почему «грехи отцов»? Разве человеку подобает каяться в чужих грехах? Но дело в том, что Феликс Зинько, который давно уже стал дедом, и себя тоже, конечно, причисляет к отцам. Мы всегда грешны перед нашими детьми, как бы говорит автор, мы передаем им не только разумное, доброе, вечное, мы передаем им и наши заблуждения, и наши ошибки. И книга для того и написана, чтобы дети учились на этих – не своих, а чужих – ошибках, а главное – не повторяли этих ошибок и заблуждений.

Пушкин сказал: «Следовать за мыслями умного человека есть наука самая занимательная». Я могу только напомнить читателю эту мысль и порекомендовать прочесть книгу Феликса Зинько.

А Феликсу Зинько хочу пожелать новых книг. Что такое, в конце концов, 77? Так что будем считать итоги, подведенные в книге Феликса Зинько, хотя и важными, но не окончательными.

Ноябрь 2005 г.