| ПОЭЗИЯ | Выпуск 39 |
|
* * * когда заходит ум за разум и тучи плачут ради денег как ксерокопия оргазма ортодоксален понедельник волов насилуют комбайны надежды праздников жуя и что вчера казалось тайной сегодня фокус бытия о! вещь за вещью шаг за шагом по чернозёму и бумагам прогресса царственная прыть цветного ксерокса купить Ночной кошмар под Ильин день Коллегам по перьям Часть I В печальном Пенсионном Фонде (в провинциальном филиале) мы отмечали День ремонта. (Велик грядёт евроремонт!) Был зван кагал живейших трупов: военных пара ветеранов (один из них безумно молод), пяток волшебников рекламы (агенты чёрного пиара), три штуки дутых господинов (увы, в столицах Сам-Директор), а также пара босяков: я (ваш пиит) и Малюков. (О, зав культурного отдела «Единой Правильной газеты», что освещает государство, витиеватый Малюков, а не дурак из дураков!) ...Когда же изольются речи про процветание культуры обогащенье инвалидов (как ницшеанец был я зол), когда ж наполнятся бокалы?! (Господь ведь подал нам водяры и бутербродов с колбасой – покойный Шариков не против. Зачем тянуть кота за хвост, коль всех в итоге ждёт погост?) ...И вот стукач на стукаче, кто больше съест и больше выпьет (а не ломилось на столе, да несъедобна осторожность, и каждый гран безблагодатность). И фразы взвешенно пусты, чем юридически весомы. И расходиться бы пора. Часть II ...Но лишь собрались расходиться, произошло явленье чуда: возник в дверях Иван Васильич (сегодня быстро из столицы), Директор, Сам, Т.Д., Т.П. (что называется, не ждали). ...И не послал гостей с порога, хотя не любит пьяных морд (а также шавок бутербродных, что со стола гребут объедки, чтоб подкормить детей и псов), коль компромат в его конторе. ...Видать, в москвах случилось чудо. Гостей велел он не пущать за двери, пока сами ходят. «Да будет праздник, наконец, – начало главного ремонта! Тьфу, бутерброды с колбасой, да под дешёвую водяру. Живей подать братве икорки и непременно коньячку». (И вмиг влачат ведро икорки под декалитру коньячку.) «А кто играет на баяне? Хотя сгодится и гитара, когда споём про Колыму». ...Ты где видал, братан, культуру, витиеватый Малюков? В Большом театре за сто баксов? Да это ж ехать далеко и баксов сто взаймы не дам я. Частушки вой, не то подкупят на скрипке «мурку» заскулить, а ты в душе, конечно, Моцарт. Часть III ...И звезданул глобальный гром. И (будто белка прошмыгнула?) приподнял я (от стопки) взор... «Смотри, как изменилось небо. Не то чтоб мерзко завоняло, но всё нахмурилось жестоко возгрями ядерных грибков, тасуя серость с чернотою, клубясь бесчинством урагана, седыми жадными возгрями, брезгливо, хищно, сверху вниз». И загалдели, как гагары, кагалы всех живейших трупов. Но кто-то жрал икру, хихикал, и это был, конечно, я. Я знал: не может быть иначе, чтоб через несколько секунд кагал не просветила пресса, что охраняет государство, а также волшебство рекламы: «Опять взорвали террористы (они устали жить как люди) глобальный склад боеприпасов (опять под чьей-нибудь столицей) – а к мирным и далёким людям лишь ветром эхо донесло, слегка подпортивши погоду, что совершенно безопасно». И пресса подтвердила: «Йес». ...Что ж, просветлённо, но в сомненьях все расползались удручённо. Но с завкультурой Малюковым по инфернальности событий мы порешили эксклюзивно совместный сбацать репортаж, разоблачающий Чернобыль, клеймящий гневно Хиросиму (связует нацию война ж вне конкуренций и политик!). P.S. Куда ж идальго был таков? Вдруг просветлённый Малюков пошёл в сортир и не вернулся. Куда ж исчез ты, Малюков? Ответ юродивый готов: «Какая, в задницу, культура, когда схватиться б за «калашник» и всех в сортире замочить?! Война ж, и всюду террористы». (Охранка требует поэта: «Покажь-ка паспорт, гражданин».) ...И, огородами сбегая, надменный деятель культуры, шпион нелепый, анархист, тля, шизофреник, враг народа, я нёс в душе бесценный дар: «Во имя счастья и свободы мне повезло: Конец я Света для роста тиража газеты единолично по-геройски сенсационно освещу». Змей Горыныч Змей Горыныч деловито воровал подземный газ Змей Горыныч миловидно торговал подземный газ а без газу только холод а без газу только мрак а от газу небоскрёбы а от газу свет и разум зразы стразы без заразы день победы и салют то-то реет над планетой Змей Горыныч с фейерверком гордо женится буржуй он имеет камни травы подворотни и дворцы он поилец и кормилец дирижёр и ухажёр сколько ж надо пониманья содроганья мирозданья сколько ж надо обогреву сколько ж праведных трудов небоскрёбов и матрасов фейерверков стразов зразов сколько ж надо добрых газов чтобы небо засмущать Федя (профсоюзная песня) Ехал трактор ненормальный... Тихон Ехал Федя из барака, что в поселке Муравьи, отрабатывать дензнаки малокровные свои. Малость чищены сапожки, малость в баночке обед, малость скучная дорожка – жизнь идет, а жизни нет... Был лохматый и скандальный барабанщик-гитарист – пахарь стал профессьональный, лысый черный металлист. Грозно долбит он болванку, прибыль бизнесу кует, а автобус спозаранку прямо в ад его везет. Там глобальные масштабы, а чертяки – как клопы, грохот, огненные слябы, дым и копоть из трубы. А начальник смены Резов будто резаный орет! На ночь Федя снимет стрессы, Поллитровочку сожрет, как дитя, в клубок свернется, сняв вонючие штаны, матюгами отобьется от стареющей жены... Рано утром неохота в тьму холодную брести! Ехал Федя на работу, задремал на полпути. Что пригрезилось, повеса? Голубые небеса и нагая стюардесса, попрыгунья-стрекоза? ...Ехал Федя из барака, с бодуна сонлив и туп. По штанам в районе паха тек горячий жирный суп... Вдруг напрасно ждет начальство, вдруг хватил тебя удар? Дай герою, государство, православную медаль! ...Мой мартен в тумане светит, закаляется народ. Федю уж никто не встретит и стопарик не нальет. |
|
|
|