| ПОЭЗИЯ | Выпуск 40 |
|
«истопник» На площадях говорят о тебе – вроде ты запил, но я им не верю, ангел сыграл на картонной трубе и в кочегарку захлопнулись двери. Время посева – в гудящую печь бросить угля семь лопат или восемь, лязгнуть заслонкой. Курнуть, да и лечь, вновь померещится – прошлая осень стала весной, отменив холода, бродит в зелёных и ярких одеждах... ...Странная сказка в безмолвии льда с ясным отсутствием всякой надежды. Здесь у печи – не уют, но тепло, там, за стеною – не знают об этом, иней в окне укрывает стекло, врёт календарь – заявляет про лето. Надо бы выйти сегодня во двор – хлеб на исходе, на небо бы глянуть... Только за дверью – пустой коридор щерит клыки плотоядно и пьяно, и никогда никуда не спешит – смотрит, глаза по-змеиному сузив, на неизбежность поимки души – жертву своих бесконечных иллюзий. ...Как говорил гражданин Ланцелот, череп дракону ломая прикладом: – Каждому хочется жить, только вот – есть тут такие, которым не надо. Пыльная лампа и ворох газет, рваный бушлат на казённой постели, кашель с утра от плохих сигарет, хуже всего, что достали метели – воют и воют. И ниже нуля градусов тридцать. И сорок. И двести. Слышно, как насквозь промёрзла земля, слышно, как ветер взлетает и крестит город косым и корявым крестом – тем, на котором распяли Андрея... Спит позабытый, заброшенный, дом – нет никого. Но теплы батареи. «upgrade» К полудню истекает время вер, и день сползает к вечеру, старея, апофеозом радикальных мер – бродяжничество в стиле Моисея. На сорок лет довольно простоты – семь мудрецов не разберутся за год в тех дебрях, где твоё блуждает «ты», наевшись снов, как ядовитых ягод, и вдоволь належавшись в том гробу, что принято считать стихописаньем, раз двести ты обманывал судьбу – бросал стихи. Но словно в наказанье – живуч Господь, сидящий между строк, следя за ритмом, слогом и размером, и слышен топот ангельских сапог – идёт апгрейд неверия и веры, молчание – замшелая тюрьма и к вечеру почти невыносимо от пустоты бумаги. От ума – всего лишь шаг к безумному экстриму, когда на всё и вся вполне готов, и душу бы продал за две-три строчки... Идёт апгрейд бессмысленности слов до смысла и законченности точки. дорога домой И приснится однажды дорога, так бывает в пророческих снах, где блуждает в Алтайских отрогах свежий ветер, как старый монах, над обритой его головою переливчата пропасть небес, дышит запахом снега и хвои вдоль по склонам взобравшийся лес. Тот, кто шёл зачарованно в горы слышал голос. Великая Тишь говорила, что призрачен город – тот мираж, где сегодня ты спишь. И в дыму от костра, как в тумане, корни в душу пускал горицвет, под напевы шаманских камланий, от которых спасения нет. Отражались знакомые лица в позабытом и смутном «вчера», и явилась из чащи волчица, и спокойно легла у костра. Голос падал – и ярче, и звонче, бился бубен, варган дребезжал: – Не окончен твой путь, не окончен... Ядовитое множество жал выпускали косматые звери, поджидая у входа туда, где в глубокой и тёмной пещере по граниту струилась вода – в чашу капала. Мерно и часто. В каждой капле – по чьей-то судьбе, и количество данного счастья будет меньше количества бед, но – потом. На нездешних широтах. Под другим сочетанием звёзд городские минуешь ворота и увидишь, что выстроен мост – он горит и теперь не растает, а за ним, далеко по прямой, до скалистых отрогов Алтая – растянулась дорога домой. |
|
|
|