| ПОЭЗИЯ | Выпуск 56 |
|
* * * Берегли: кормили-одевали, Запускали чёрный метроном, За полночь стелили на диване, Оставляли с Богом и окном. Что они могли? Под каждой крышей Волны горя мерны, как прибой. Меркнет свет, и огненный, и рыжий, Мертвенный, обугленный, кривой. Вытянулся, словно на кукане, Рыбий месяц, рабская звезда. Господи, оскомина какая, Боже, что за трата естества: Воздух жёлт, безумием отравлен, Словно нескончаемый ожог, От Москвы до самых до окраин, С бледных губ до страждущих кишок. Что ж ты бьёшься головой об угол Стенки, где сияют хрустали, И так мирно дремлет пара кукол На краю ничейной простыни. Помнишь ли, как радость наша блекла? Нас таких теперь хоть пруд пруди. Одолжи же мне щепотку пепла С ладанки на высохшей груди. * * * Ещё не вся оборвана листва, И лета вроде в землю не зарыли, А мне ночами снятся поезда, Облупленные, ржавые, сырые. Тех давних лет не скрипнут угольки: На старых фото жалкие «сезонки», Зубцы осенней, пасмурной тайги И рельсы, упиравшиеся в сопки. Во что ты превратил их, комсомол, Таёжных зомби, ёрников патлатых? Кто первым лёг, свободным, как сокол, В растоптанную глину у палаток? На цветметалл сданы гидроузлы, Отгрохотали кости на телегах, И воплощённый призрак правизны Совком клеймит героев пятилеток. Щетинистый кадык торчит колом, Но пройдены разряды насекомых, Грядущее разменяно на лом И дискотеки в клубах поселковых, Где выцвел кумачовый агитпроп, А за окном, целинно-беспризорны, Плетутся благодетели европ – Рябые хиппи, пасынки промзоны. Что скажете, старатели мерзлот, Казённые терпилы-прозябалы, Когда газетный морщится испод Под «Маяка» полночные сигналы? В Москве-то полночь, а у вас шуга, Простои вечны, демонтаж недолог. И вновь кашица снежная жидка, Позёмкой достаёт под самый полог. Киндер-сюрпризом прыщет воробей, И берегов мозоли загрубелы, Но в них ещё глядят из-под бровей Почётных досок мутные пробелы. И магистральней сводки биржевой Скулёж о том, как были рысаками, Времянок мёртвых задубевший вой И нежилых бытовок рассыханье. Судьбе Коммунальна в любой скворешне, Никогда ты не станешь тоньше, И меняешься только внешне, Оставаясь по сути той же. Под слоями дырявых мантий Я узнаю твои изгибы, Феодальная альфа-матерь, Чьи сентенции так визгливы И манера так агрессивна, Если корчится чахлый воздух, И лысеет к зиме резина, И седеют глаза у взрослых. Что ж порядок твой так незыблем Для юнцов, стариной тряхнувших? Жемчуга же под ноги сыплем, Не горошины погремушек… И с каким безусловным хрустом Ты их колешь в чугунной ступке, В одичалом пространстве русском Озираясь при каждом стуке. |
|
|
|