| ПОЭЗИЯ | Выпуск 27 |
|
Ловцы сардин Безлунной ночью, когда пространство охвачено темнотой, выходят в море ловцы сардин. Вдруг замечает вперёдсмотрящий: пурпурная гладь морская озарена светом молочно-белым. Путь указан. Направленье меняет кормчий. Мотобот, идущий кругами вдоль мерцающего косяка. Заброшенный невод. ...Рыбьи хвосты источают жёлтый прозрачный огонь - он и растопит лёд, сковавший глаза ночи. Зимняя сказка Он шёл по снегу, не оставляя следов, и на голос ветра не откликался. В десяти метрах от него предновогодний трамвай, хрипя, как астматик, в бронхи заталкивал воздух, собравший, подобно линзе, лучи мобильных звонков. Человек повернул к трамваю, по взмаху его руки застывшему в ожидании. Пассажирам почудилось в ту минуту, будто поверх дыханья морозной мглы выступил гул тысячи раковин, но откуда возник он – никто не мог объяснить ни тогда, ни позже... ...Мгновенье спустя горожане наблюдали из окон полёт трамвая сквозь новогоднюю ночь - и, купаясь в огнях, мир вращался, как ёлочный шар. Волна и камень ...Вода то вспыхивала снежной пылью, то гасла и впадала в забытьё, то снова, пробуждённая, искрилась, почувствовав, что на её губах протяжной болью отозвался ветер... И камешек подскакивал на ней, не сомневаясь, что в протяжном плеске услышит ровно бьющееся сердце стихии, говорящей солнцу “да”. Ему, однако, было невдомёк, какая тайна пряталась в прозрачных глазах волны, вонзившихся в него... (Кто знает, впрочем, было ли волне известно о существованье тайны...) Звезда Обруч мороза сжимает сердце вечернего города. За синими окнами лавки густеет скрип саней. Становится оживлённой бубенчиков беготня. Младшая дочь лавочника сидит за прилавком в то время как сёстры бегают с офицерами местного гарнизона. Пуншевым огоньком уплывает вечер. При виде звезды, взошедшей на снежном небе, её бьет дрожь, как при входе в воду: так похожа звезда на ту, другую, вспыхнувшую когда-то в рождественском сне... “Как прямо звезда глядит” - думает, закрывая глаза, всё ещё горячие. Сага верхнего города I Мечта сбылась: тихоголосый город плыл по теченью их сердец и взглядов, и плотный рокот глохнущего моря вливался в них до головокруженья, когда они по сходням поднимались и сквозь толпу как призраки скользили. II Всё в городе казалось закруглённым и было в представлении приезжих подобьем эха: лица и событья по кругу шли... В сознании всплывали, как пузырьки шампанского, рядами художники и аккордеонисты, всегда одни и те же. Пахло йодом, бензином и духами... ...Из тумана семь дней поочерёдно выходили и снова в нём скрывались, как в пещере – семь мглистых дней, похожих друг на друга. III Заметим на полях: они привыкли смотреть на жизнь, как на свечу – слезятся глаза, встречаясь с пламенем, таящим от них свою изменчивую сущность, - а между тем достаточно дыханья - и пламя гибнет, со струёй воздушной столкнувшись... ...И, увы, не в наших силах сказать огню и ветру: “Примиритесь...” IV ...Круг жизни замыкался... В полнолунье, откликнувшись на гулкий голос неба, они ушли к нему по гребню крыши, - и с той минуты их никто не видел. |
|
|
|