| ПОЭЗИЯ | Выпуск 71 |
|
ТИРЛИ (воспоминание об Италии) мне просто палец уколол шиповник и глянцевая капля темной крови упала на порог в поселке тирли, где на балконе каменного дома стоял старик, глядел, курил сигару. и что казалось мной, не означало, что было мной. у каменного дома благоухал неистово шиповник, и дым сигарный полз ему под крылья, у корня выплывал клубком душистым. старик стоял сутуло в белой майке, серебряная поросль лучилась, смотрел туда, где рос шиповник и не кончалась длинная сигара. но пролилась на камень капля крови. – войди-ка в дом, – сказал старик сутулый, – теперь со мною выпить кьянти. и выпустил из носа струи дыма, окутавшие то, что было мною. шиповник подпустил меня к порогу и я вошла под своды дома тирли, сутулый в майке видя силуэт, на желтой стенке тень его склонялась. вино в простом стакане было красным, в простенках колыхался свет узорный, шиповник в доме наводил порядки. – ты породнилась тут с моим порогом, – сказал старик, плеснув вина остатки шиповнику под самый корень. и часть того, что сомневалось, что было мной, тогда осталось у каменного дома, где шиповник цветет, весь розовый от кьянти. его старик под корни выливает, тут, где сигары курят, под балконом, смешалась кровь моя, шиповника и кьянти в поселке тирли, на пороге. * * * Олень, чтобы со следа сбить собак, Взметает вихрь из пестрых листьев И кубарем срывается в овраг, Мгновенно точный ход измыслив. Под пестрядью его поджарый бок Вздымается и сухо опадает, Подрагивает буковый листок, Припавший к веку красным краем, Прозрачный купол полнит свет, На дне густея цветом жженки, Лишь птичьей стаи длится след По натяженью слезной пленки. А зайцев полем дальний гон Рассыпал, как шары по лункам, Тревожный дух со всех сторон – Не лай теперь, поскуливанье гулко. И бродят, поджимая хвост под гУзок, Холодным полем пегие гонцы, Под жестяные стебли кукурузы Все тычутся, и кружат, как слепцы... ЧЕТЫРЕ СТРОФЫ сказано – упрощать. что ж, попытка-не пытка прямоугольник-печать, и стреноженная улыбка. дымящийся горный ручей, красных стрекоз роенье... не нужно воды, не лей. это другое стиха творенье. слов случайная гать станет излишней… не нужно все усложнять. четче пиши и тише. неправильный неба лоскут с шиферным рваным краем. пишем – четыре – тут. два опять разбавляем. * * * та, ягоды с ветки снимавшая ртом, бродила как пьяная вишня, забыла дорогу досадно, о том, чтоб как бы чего тут не вышло. отвес занавески завернутый в ком, от сада – побег повилики, часы заблудились, случится потом кукушке высиживать гирьку. урюк набухал: так дымящийся плов дозваться пытался хозяйку, и к розге прикладывал учеников учитель, учивший морзянку. разлив затолкать в берега – ерунда, покрасить раскрытые ставни, газончик в росе, обнаглевшее га, одеть в полосатые камни. вишневое в ветках, как стон эустом, апрельское выведет племя, на полке просроший взбунтуется том и тюкнет в вишневое темя. * * * Юли, юла, летай, иголка, Сквози ушком злащенный след, Пчелы-жужжалки ёлкий свет, Коль не бывает прошве колко, Выписывай сквозные трели Из волосков царицы Маб, Ровней клади и не ослабь Спиральных голосов капели, Двух пальцев – двух молящих втуне, Удержан, двух сложеньем рук, Не дольше пары дюймов звук, От солнца проросток в подлунье, От риз линялых в покрова, Где горицвет вбирает иней, Где львиный зев и мех тигриный От лилий, эта нить права. Пыльца пчелиных амораль- Стежков и лютик тянет шейку, Утяжелит листок едва ль Роса из глаза златошвейки. * * * Подай мне знак, душа моя, Сиротство – свечка восковая Или купель, где ты оставлен Один, и множится струя, Все прибывая? Сломан вентиль. Синее всякой синевы, Днепра, темнеющей Невы И Леты лента мимо петель Продета через край, и уже Щемит дверями слабый свет, Да, полно, знаю – вас тут нет. Прибудет в Тибре или в луже, Проточно, перекатом, узко, Водой прочистится, дыша Хоть жабрами, моя душа, Забытой где-то в междуустье. Подай мне знак, в трубу не слей Все кубометры и парсеки, Скреби по дну, стучи в отсеках, Барахтайся, но не мелей. Из цикла «Сад» * * * пчёлы живут в саду во взвешенном состоянии. механизм всегда на ходу, отлажен и смазан заранее. и азартно гудит монолит, и никто тут не лишний. распадаясь, целуют взасос цветки будущих вишен, останавливаются лишь на миг, ослепленные ярким, и из белых чашечек в них метят красные ядра. а для пяденицы на яблоне: я белая, сад белый. смотрит, как вишу в гамаке, нарисованном мелом. |
|
|
|