| ПОЭЗИЯ | Выпуск 19 |
|
* * * Я собирал в ладонь странные слитки камней, Я удивлялся цветам, призрачны их имена. Стаи встревоженных рыб жались в испуге ко мне, В воду упала звезда, желтая словно луна. Там, далеко на земле, окаменевали следы Тонких девичьих ступней вдоль золотого песка. И, пробираясь по дну, выставив зубья слюды, Долго искала меня черная рыба-тоска. Мне ли бояться погонь, мне ли бояться небес, Мне ли завидовать вам, беглым рабам дорог. Рядом с упавшей звездой не ожидают чудес, Не возвращаются жить. Я возвращался – не смог. Я возвращался любить в белый просвет, в никуда, Но замыкала пути память, мой искренний вождь. Между укачанных трав черной казалась вода, Там, далеко на земле, шел очищающий дождь. * * * Просочится темная вода, память перетянет невода, Всё пройдет, останется в ладони розовая хрупкая звезда. Так бывает, если вдруг припомнишь То, чего не помнил никогда. Так однажды спутав времена, мы прогоним нищих от окна, Встрепенутся бледные левкои к шторам из зеленого сукна. На двоих достаточно покоя В трех бутылках крепкого вина. На двоих достаточно в ночи уловить мерцание свечи. Вздрогнут переменчивые пальцы, дождь заплачет, птица закричит, Светлый дух великого скитальца Вскроет кровеносные ключи. И прорежет сонные тела смутное предчувствие крыла, В миг, когда два демона желаний, мы шагнем от белого стола В терпкий дым ночных воспоминаний, В мертвый запах розы и стекла. * * * Мы научились забывать, но разучились забываться. Забвенье – терпкое вино к столу на двадцать семь персон. Когда разбиты зеркала, и хмуры пьяные паяцы, Не так-то просто угадать, чем обернется этот сон. Был пир в разгаре, я ушел сквозь нарисованные двери, Лишь ты, заметив мой уход, зажгла зеленую свечу И долго думала вослед, уже как будто бы не веря, Что я еще когда-нибудь на этот праздник залечу… А я вернулся. В мир иной песком засыпали дорогу, Стену замазали, маляр на ней поставил жирный крест, – Молись, незлобливый поэт, и ты достигнешь лучших мест, И ты забыть сумеешь днесь, ведь все проходит, слава богу… О, сны, ведуньи прежних лет, такое было ли вначале? В едва придуманных словах была ли горькая молва И безысходность всех времен найти достойные права И человеческой любви, и человеческой печали?.. Сонет Зачем живу и радуюсь чему? Все потеряв, приобрету ли снова Словам любви прозрачную основу, И сладкий сон пытливому уму? Я так хочу. Я буду славить тьму, Для двух сердец отпущенного крова И темный путь, бесцельный, бестолковый, Куда-нибудь в предутреннем дыму, В дыму мистическом. Такими ль были мы, Такими ль будем через семь столетий, Когда сердца коснутся этой тьмы, И две души, истертые об ветер, В пустой наш дом, спасаясь от зимы, Войдут завороженные, как дети?.. |
|
|
|