| ПОЭЗИЯ | Выпуск 34 |
|
1 – Подумай тиль, зачем среди шагов, как маятник, твой кафедральный принцип? Так Клэйси ему, паства, говорит. пока есть Клэйси, белая, как космос. Стучащий в сердце бог обеспокоен, что быть ему, как плесень на виске. поверит разве бог мужчины в ересь? – Подумай, а зачем сильна и синим подводит белые кварталы глаз на семинарах по изготовлению ножей и пластырей для звездной его паствы? пока есть Клэйси, белая, как космос. Затем космический бьет пульс в моей руке, и бог мужчины провисает, как огонь, затем бежит, как тень на волоске; бог женщина едва колеблет нить, но он сильней, чем сможет сохранить, пока есть Клэйси, белая, как космос. 2 – Клэйси твоих улыбок меня: что, почемучка? – я русский, душистая хохлома. Вот видишь: стекло от тебя отходит, воздух убегает, пьеса уже не тебя. Клэйси, нахохлившись, бьет книгу руками, как подушку, как уют – топтать ногами, полетную форму теребя. Клэйси этого дня такая; завтра еще сумрачнее и белее – так, что горячо, русее и славянофильнее, как гудок. Поиграйся с цепями зеркала – во вчера пропадешь, поднявшись по небу на гора, когда – Клэйси! Клэйси! – и мама в четыре – домой, когда дом еще назывался Земля и не дергался под ногами, как книжные штабеля. Но люди спасают книги, а Клэйси что? Брать руками глаза, Отель Калифорния на самом дне, как лунная смена у костра, и Клэйси, как подвешенный лунатик, по стене идет ко мне. Клэйси, возьми эту книгу, впитай уголками губ, выпей ее, как яд, черный деготь этой дыры, русский принцип воспитай, как ребенка! Уходя в запредельность, как в видимость: плоскость, блик – и уже не видать миры. Клэйси – другая, полуденная, как измор, берет на себя, восходит львицей на костер, обирает звезды, чтобы помочь рукам выполнять себя, и движения улетают прочь. ...Клэйси-Клэйси, я еще Шекспир. |
|
|
|