| ПОЭЗИЯ | «К Р Е Щ А Т И К У» 1 0 Л Е Т ! | Выпуск 37 |
|
* * * Нам с тобой не хватит жизни Чтобы выяснить природу Заблуждений и пристрастий Обольщений и причуд Проще бы договориться О погрешностях расчетов О неточности теорий И причастности сторон Проще выпалить всё сразу Не оставив за душою Ни одной из жалких фраз * * * Старики боятся смерти и своей и чужой – просто – Смерти они уже знают – эта про них не забудет и никем не побрезгует холодными губами обещая либерте фратерните эгалите свободу равенство и вечное братство и обещание свое сдержит просто предложив – задержи дыхание * * * Не греческой губкой – гигиенической прокладкой между жизнью и культурой – поэзия впитывает их экскрементальные выделения. Впитывает, впитывает, впитывает и, насытившись влагой, затяжелев кровью, потом, спермой, слизью, слезами, она отдаёт, вдохновляет, воспитывает, питает... Толстого Диму Быкова – жизнью Пастернака, мужеподобную Ирму Кудрову – любовной истерикой Цветаевой, старого мальчика Мишу Кралина – фригидной велеречивостью Ахматовой, странствующего семинариста Жолковского – её же провинциальной царственностью... Да мне-то что за дело на кого из перестарков Серебряного века прыгала в темноте Цветаева, с кем из балетных кукляшек спала в одной постели Ахматова, кого прельщал Кузмин и что было бы, если б жена Пастернака нашла серную кислоту и плеснула в лицо Ивинской... Торжество сослагательного наклонения. Победа дательного падежа. Бегство родительного в анналы истории... * * * Он – не местный. Пришлый. С временной регистрацией, без московской прописки. Приехал из провинции и знает – чужака встречают по одёжке, окинув взглядом сверху вниз. Подтянут, отутюжен, застёгнут. На шее – шарфик, ботинки с моментальным блеском. Нет изъяна. Кажется – безнадёжен... И только, когда стоит на сцене и читает стихи, видны белые разводы возле ширинки... Ну, слава Богу, – что-то человеческое... Жизнь на бегу, джентльмен в поисках десятки, торопится, не успевает попасть в очко, или писает против ветра, смеясь – Божья роса! * * * Читать стихи надо – громким голосом, не шепелявя, не картавя, не брызжа слюной, не воняя плохо залеченными зубами, не рыгая, не икая, не присепётывая, не впадая в восторг от собственного голоса, не захлёбываясь от вдохновения и выпитой для заводочки водочки, не хлопая себя по бедрам, по заднице, не притопывая ногой, то одной, то другой, не вскрикивая, как дешёвая блядь под клиентом... А впрочем, может быть, читать стихи не надо ни громким голосом, ни шепелявя, ни картавя и пр. и пр. и пр. * * * Пастерначат мандельштамят ахматствуют цветают ахмадульничают бродяжат иногда самые ловкие делают все сразу как секс тренажёр в плохой порнушке а если к этому добавить еще и портретное сходство и голосовые модуляции можно выдавать за шоу двойников на кладбище русской словесности... * * * Литературная премия Веспасиана могла бы превосходить по размеру Нобеля и уж во всяком случае не пахла бы ни динамитом, ни кровью. Правда, припахивала бы дерьмом и мочой, но это, как и сама литература, всего лишь естественные выделения живой материи, твари смердящей, человека разумного.... |
|
|
|