| ПОЭЗИЯ | Выпуск 38 |
|
* * * Беспричинно владея тобой и бесчинно Извлекая из боли рефлексы и звуки, На обугленном тельце иероглиф разлуки Ты нам пишешь под лифом под грифом «невинно». На ладони из пальцев, сомкнутых под опись Вещи, движущейся между нами любовно, Заостренной на мне, ты проводишь, и конус Заостряется острым углом к телу словно. Беспричинно, как маятник или улыбка, Проще – радуга, дугообразные брови Поднимая, ты старишься; впрочем, у плевы Ощущение двойственно: зябко и зыбко. И сбежавшее тело почти что невинно Разжимается в простыни, сжатой под свиток Иероглифов, в чьих простынях муравьиный Бродит мед вкруг болезненных ульев либидо. * * * Парнокопытные животные, стоящие рядами. И долгий дольний мир лежачий под ногами; Все говорит о том, что ты в стране, Нуждающейся в людях и войне, Нормальном бытии, написанном руками И кровью, вместе с тем простыми мастерами И воинами; но толпиться меж рядов Едва ли в силе ты; застынь среди холмов Во времени и боли; сглотни слюну, понюхай Латынь; пусть Парфенон насытит смертным брюхо; Долой себя, долой; пространство здесь – язычник. Понятие покой – уже в себе безлично; На стыке четырех углов смещенье фриза Туда. И пыль творит себя в тени карниза. * * * Односложная флейта: под клапаном флирт, Как занятья любви в пору средневековья; Почти грубый минет – не Джованни – Шекспир: Это Гамлет лежит, и рука изголовьем Служит той, что цветком проросла в нем. Здесь «ах» Подобает вздохнуть до его изверженья. Это флейта, где влага – excuse – в трусах Циркулирует до губ лесных омовенья. Односложная флейта, сиповка, сестра Тех лесбийских времен, где Сафо, тыча в небо Пальцем в кровном блаженстве, сдирает с бедра Чуть не красную ткань из-за щели Эреба. Односложная флейта, прозрачность, метро; Трутся люди (все так же), но флирт – почти чудо; Пропадая в себя – не наоборот… Тетю Люду знобит дядивасиным струпом. * * * Жизнь – как та осень в холерном раю; Но не ищи его, в этом искус Поработиться холере, от муз Бегство полезно – не то, чтоб белью (пусть и исподнему) их заглушить На Натали дано; способ сестер Соподчинить – возбудить ревность, спор, Бесов извлечь, чтоб самих говорить Паче заставить, принудить к игре Случаем с зайцем… таков тут закон; Слышишь, стоит, взявшись за сердце, он, Время, им взятое в приступ в ребре. * * * Закадычная дева, позвольте В воздух тесный дыхания встрять, Пропитавший кору длинным, смольным, Складным русским стишком стопок в пять. То крамольного шепота трезвость, Каблука закольцованной цок, Неказистая умная местность, Запечатавшаяся в снежок. Каллиопа, вам страшно, вам тесно? Или может (что слишком всего) Убивает здесь хруст; экий бездарь, Что заныкал под простынь тепло. Вообще плоскость – уже неизбежность; Здесь отчаяннее пешеход. Ной без палочки черствая нежность Черной женщины, врак – эфиоп. Не экватор тем самым, но время (сфера схваченных в такт величин): Пена моря – нет сперма Гомера); Паки снег – а. эс. дум властелин – И борта Боратынских надгробий, Флегетоном плывущих терцин Ты плодишь в амплитудной утробе: Сих покладистых слову детин. Так, тончая материя, – ткань ли, Полюса иль оплоты держав, – Плач, заквашенный времен с данта Губ кроит, пуповиной начав. * * * Потому что земля огибает тебя, и глаголы Раздвигают, как воздух сквозь клапаны, трещины губ И проходят, как медь вертикальную, в глубь, под скорлупку ab ovo И выходят на ощупь пером из конечности труб. Извлекая себя таким образом, сходным с рожденьем Не Афины, но звука – от игл и виниловых пут (гениталий), сходящихся на первородном паденье, Закругляемых сушей своей же предметности тут, Дальше движутся морем, сливаемым горизонтально В чашки частных глазниц, ушных раковин – долго, как ртуть: Что моллюски – на дне переплетов (при странствии дальнем), Что земля, что не в силе лежащего в ней обогнуть. * * * О.М. Между ними он воздух и тень. Между нами, латунный сверчок. Забери его, кольчатый пень, Закрути в волокнистый волчок. Жнет, чеканит с подков храп корней. На московскую курву налег, То гляди – и растянет вещей Прямоту до речей землекоп. |
|
|
|