| ПОЭЗИЯ | Выпуск 39 |
|
* * * Я, я, я... В. Ходасевич Передавать богатый опыт (учись, пока я жив, пацан!) наивным, глупым, желторотым, неоперившимся птенцам. Покамест я парю над ними, они молчат, раззявив рты, а миг спустя – не вспомнят имя вещающего с высоты. * * * Материя та ещё... Лучше пошью из музыки сыну пиджак, чтоб не было сносу, а я подпою, хоть с музыкой на ножах. Его он согреет в январскую тьму, на стылом крещенском ветру, и будет не так одиноко ему, когда я от жизни умру. А с виду пиджак как пиджак... Ничего в нём нет – нафталином пропах, но только достанет из шкафа его, – мы встретимся на небесах. Присядем, припомним, а после споём, и нам улыбнётся звезда, и будет нам петься по кайфу вдвоём, как не было никогда. * * * Ю.Новиковой Покачиваясь на волнах, лежу, закрыв глаза; исчезло всё, включая страх, включая небеса. Исчезло абсолютно всё: любовь, тоска, земля, – есть только море и Басё, который рифмы для. * * * Виночерпий, – твоя оскудела рука? Налилась после ночи свинцом? Для того ли вернулся издалека блудный сын, – чтоб не выпить с отцом? Наливай! Не жалей! Остывает еда и незваные гости ушли, и такая вокруг тишина, немота, только слышно вращенье Земли. Наливай, – пусть они посидят, помолчат, а потом «Журавли» запоют, и напившись, забудут дорогу назад и навечно останутся тут. Стол накрыт на двоих, – остальные не в счёт, не взирая на ангельский чин... И течёт по усам – и ни капельки в рот, как у всех настоящих мужчин. * * * Я распоясался, как ветер в предновогоднем декабре, и проморгал и не заметил полынной горечи в тебе. А настоящая причина лишь обнаружилась вчера, когда чернилами горчила душа на кончике пера. * * * Она существует сама по себе, – я только её проводник, негромкая музыка – медью в трубе, на выходе – вопль и крик. Она существует в отличие от погрязшего в прозе – меня, не зная теории, правил и нот, молчанье, как тайну, храня. Но вход заколочен, а выход забит, и эхо протухло в груди; и просто живу и не делаю вид, что всё у меня впереди. * * * Как будто бессмертие торопя, в сознание не приходя, ты умер. Вчера хоронили тебя под аплодисменты дождя. Действительно – жидкие. То ли слепой а то ли какой-то ещё. Ушёл навсегда муравьиной тропой, под небо подставив плечо. |
|
|
|