IN MEMORIAM Выпуск 45


Андрей КУЧАЕВ
/ 1939-2009 /

Памяти Андрея Леонидовича Кучаева



Ещё один портрет в траурном обрамлении. В Германии, в городе Оберхаузене, перестало биться сердце русского писателя Андрея Кучаева. Это произошло утром 27 мая 2009 года.

Он родился 9 апреля 1939 года, в Москве. В России прошли 55 лет его жизни, почти 15 последних – в Германии. То ли по иронии судьбы, то или по её велению, последние годы Андрей провёл в историческом месте, в своё время являвшимся средоточием знаний: в бывшем бенедиктинском монастыре Заарн, что в городе Мюльхайме на Руре. Только узкий проход отделял внешнюю стену дома, в первом же подъезде которого находилась его квартира, от католической церкви. Десять лет он просыпался под бесстрастно-однообразный звон чужих колоколов.

Именно здесь, в маленьком немецком городке, происходит завершение трансформации творческой личности писателя: блестящий сатирик, писатель-юморист, любимец всей Москвы и огромного Союза, открытый и общительный, становится «мюльхаймским затворником»: последние десять лет живёт уединённо, аскетом, пишет одно произведение за другим.

Знаменитая «Мозговая косточка» и его Михрютка остались в московском прошлом. На смену им приходят новые герои, меняется манера и язык повествования писателя, но способность видеть мир сквозь призму иронии и тонкого юмора остаётся неизменной. В жанре короткого рассказа его мастерство можно, нисколько не преувеличив, назвать филигранным. В своих произведениях периода эмиграции, особенно в последних романах, как каждый большой художник, который пишет не сусальный лубок, а неприкрашенную действительность, писатель часто бывает резок и даже беспощаден. Всё, созданное им в эмиграции, носит глубокий, философский характер.

Кучаев был один из немногих широко образованных людей, его крупность и нестандартность чувствовалась во всём. Все, кто хоть раз имел счастье общаться с Андреем, отмечали это сразу. Он мог говорить о литературе двадцать четыре часа в сутки, на любую тему.

Андрей охотно делился своим опытом и знаниями, о его педагогическом таланте до сих пор вспоминают его ученики, это целая когорта широко известных сегодня литературных имён: Игорь Иртеньев, Владимир Друк, Виктор Шендерович, Александр Хургин и многие другие. Прекратив преподавательскую деятельность официально, он так и не перестал быть наставником.

Многие писатели, которые живут в Германии и пишут по-русски, считают его своим литературным крёстным отцом. В его мюльхаймской квартире часто звонил телефон, и очередной автор обращался за советом. Нередко телефонные консультации длились часами. В своём почтовом ящике мэтр постоянно находил послания, иногда от уже известных писателей, чаще от начинающих, пробующих свои силы: одни хотели получить от него отзыв на свою работу, другие просили написать предисловие к новой книге или просто услышать мнение Андрея. Он не отказывал никому, старался, как мог, быть толерантным.

Судьба писательская... Живя в Германии, он продолжал публиковаться и в России – в так называемых «толстых» журналах «Знамя», «Москва», «Новый мир» и «Октябрь», его «Похождения трупа» были переведены на болгарский язык и увидели свет в журнале «Факел». Но нигде и никто не встречал писателя с распростёртыми объятиями.

Издатели, как известно, народ строптивый, не сильно баловали Кучаева своим вниманием, часто отосланные им материалы подолгу ждали своей очереди, но, пролежав месяцами в редакторском портфеле, отклонялись: там очередной раз предпочли другого – что совсем не обязательно – талантливого автора. Да и критики не всегда были объективны, а часто откровенно предвзяты.

В последние годы удача улыбнулась Андрею. Три договора на публикацию его романов были подписаны главным редактором Владимиром Вестером, одним из «птенцов гнезда» Кучаева: две книги из последней трилогии Андрея уже появилась на прилавках российских книжных магазинов.

Перу Андрея Леонидовича Кучаева принадлежат книги «Мозговая косточка», М., «Молодая гвардия» (1972); Второй план. М., (1977); Чаёк. М., «Правда» (1982); «Предмет сатиры. Ничего на десерт» (1977), «Блеск глаз» (1991), обе – М., «Советский писатель»; «Записки счастливого эмигранта» М., «Гелеос» (2001); «Похождения трупа» «Алетейя» СПб (2006); «Тысяча и один афоризм на ночь» М., Эслан, (2006); «Трах non stop» (2008) и «Секс вокруг часов» (2009), обе – М., «Зебра Е».

Его последний роман «Sexlibris», в котором он даёт хирургически точный срез пласта российской жизни последних десятилетий, выйдет также в «Зебре».

К сожалению, автор уже никогда не сможет вдохнуть запах типографской краски своей только что вышедшей книги, и не сможет ей порадоваться.

Андрей Кучаев похоронен в Москве на Востряковском кладбище.


Раиса Шиллимат

Оберхаузен




   

Андрей Кучаев:
«Мрак должен заканчиваться светом»


Ушёл из жизни Андрей Кучаев.

Несмотря на шлейф славы сатирика, волочившийся за Андреем Леонидовичем, как кандальные цепи, писатель он был грустный и светлый (достаточно вспомнить рассказ «Любовь слонов»). Помогавший, щедро делившийся, разговаривавший с тобой, как с равным, и это – при его высотище...

Замечания Андрея Леонидовича были точны и ошеломляющи. Прочитав твою вещь, он мог подсказать совершенно другую развязку, завязку, эпитет, недостающую деталь… Я следовал его советам. Переписывал наново – и рассказы, и стихи. И относился к преображённым текстам, как к своим собственным. Рецепты, полученные от Кучаева, – старался «зарубить себе на носу».

Однажды, давая мне мастер-класс по телефону, Андрей услышал в трубке потрескивание. И тогда он спросил: «Чем вы там занимаетесь? Магнитофон, что ли, подключаете?».

Наверное, нужно было так и делать. Чтобы не забылось (мы были знакомы с 1996) ни одно слово Мастера.

Он учил меня работать. Учил, как садиться за письменный стол: «Если настроение плохое – развеселите себя, а потом уж пишите. Не получается развеселить – всё равно пишите. А придёт нечаянная радость, – ловите момент, переделывайте концовки. Мрак должен заканчиваться светом».

«Когда-то в КВН была такая шутка: «Для того чтобы носить очки, недостаточно быть интеллигентным человеком. Надо ещё иметь плохое зрение». Перефразируем: «Для того чтобы стать писателем, недостаточно быть толковым человеком. Нужно ещё видеть не так, как видят все».

«У вас украли миниатюру? Радуйтесь, это хороший признак. Плохого не украдут».

«А эта вещь у вас – ещё уродливей, чем “Кривое зеркало”. Я бы на вашем месте её порвал».

«Что вам ещё надо? Вы можете быть трагичным, можете быть смешным. Не печатают? Самое счастливое время! Наслаждайтесь возможностью писать, что хочется, а не то, что требуется».

«Для рассказа слабовато. Потому что мало. Надо бы побольше – и в том же ключе. А вообще, поздравляю. Вы набрели на новый жанр. Подумайте. И сделайте выводы».

«Писателем может стать лишь тот, кто получил по башке от жизни».

«Пока вещь не закончена, – никому её не читайте. Мало ли… Спугнуть соловья может каждый».

«Это удача. Постарайтесь запомнить настроение, в котором эту вещь писали».

«Здесь поскрипывает… Вы встали на котурны, которые не возвышают, а опускают».

«Вы меня слушайте, но авторские углы оставляйте не метенными».

Иногда хвалил, чаще ругал – за неточное слово, за схематичность, за любовь к внешним эффектам и нелюбовь к собственным персонажам.

И ещё – очень важное.

«Избыток логики приводит к выхолащиванию самой идеи писательства. Читать становится неинтересно, всё ясно наперёд».

То же вспоминает В. Шендерович в своём блоге: «Кучаев учил не смешить, а вышелушивать смысл».

Из творческой автобиографии И. Иртеньева: «Рассказы я писал до середины восьмидесятых параллельно со стихами, пока Андрей Кучаев, на чей семинар я ходил и чьим мнением дорожу до сих пор, мягко не объяснил мне, что стихи у меня получаются ловчей».

Андрей учил не только писать, – он учил выступать на публике. «Если юморист уходит со сцены не под скандёж зала – это провал». «Начинать – и заканчивать! – выступления нужно самыми крепкими вещами».

Я неукоснительно выполнял советы Андрея. И вот – выступаю в его «родном» Мюльхайме – в полуподвальном зальчике, арендованном эмигрантским культурным центром.

Прочитал первую вещь (прошла «на ура», представляю себе мою самодовольную рожу).

Не аплодировал лишь Андрей.

Концовка моей новеллы была, на удивление, сильной. Умной. Смешной. Искромётной. И придумал её, естественно, Андрей Кучаев. Аплодировать самому себе было, по меньшей мере, глупо. Андрей поднялся с места и, пригнувшись, вышел из зала. Из предбанника потянуло табачным дымом (он курил «Marlboro»).

Потом, дома, на Klosterstrasse, он угощал меня лангетами и блинами собственного приготовления. Я слушал «разбор полётов» и поглощал всё, как любил говорить Мастер, «прямо со сковороды».

«Зачем давать два отделения, если они похожи, как партия и Ленин? Публику нужно удивлять».

Впоследствии я так и сделал, – скомпоновал два не похожих друг на друга отделения. И понял: в моём случае – это единственно верный вариант.

Один из недавних заветов, полученных от Андрея:

«Дорогой Генрих!

Вы прислали на суд, вот я и сужу. Простите, если что не так – не выветрилась эта моя манера учить молодых.

Первый рассказ – привидения.

Я, не еврей, был задет недружелюбным подтекстом этой вещи. Когда пишете на еврейскую тему и на еврейском материале, будьте добры, – сразу же зарядиться изрядной долей мягкости, дружелюбия и лукавства.

Если человек умер и неожиданно для себя попал в юмористическое произведение, это произведение должно быть уважительно мягким, трепетным (пусть смешным…) – то есть лукавым. Идея мне нравится, – человек, на самом деле, не умер, он просто ушёл от людей. Но Вы ее сами уничтожаете, сделав героя шаромыжником, за которого больно – так Вы его вывозили. За что? Тогда и нас надо каждый день возить носом по навозу. Да, меня раздражают X и Y, но в человеческом плане, когда я сяду о них (прототипах) писать, то заряжусь снисхождением, мягкостью и рассмешу читателя. Злобы я не допущу: пусть занимаются тем, чем занимаются, живут и радуются – мы писатели, не судьи, мы любим людей всяких, они так забавно не замечают, что попали в переплет, и конец их будет и без осмеяния страшен. Всех сатирик и юморист утешает, заставляя смеяться. Тот же Гоголь, не говоря о Чехове.

Вы умеете тонко замечать и придумывать, а тут написали какой-то памфлет на наехавших наглецов-захребетников. Участь их и так невеселая, да и избито. Уходите из банальности, оставьте ее Z и Q, пора сердцем писать. Вы это умеете, увеличьте наше племя лукавых мудрецов, а не фельетонистов для сборищ недалеких стариков и больных несчастных старух. А вот добраться до их сердца и слез – это задача для нашего брата. Вперед, Генрих, больше «тепла и света», перефразируя Гете…»

К изданию последних – фантасмагорично-реалистичных – романов Кучаева приступило московское «АСТ». Второй из них – «Секс вокруг часов» – вышел в этом году.

А несколько лет назад Мастер, одной левой, выдал книгу афоризмов. Она так и называется: «1000 с лишним афоризмов на ночь».

Вот лишь несколько из этих мудрых мыслей:

«Лучший хронометр – лица сверстников».

«Некоторые государства страдают недержанием мощи».

«Если беда не приходит одна, пусть захватит хорошенькую подружку».

В 20-х числах апреля Андрей Леонидович вернулся из Москвы – со своей новой, только что изданной книгой. Чувствовал себя плохо. Наверно, как никогда. Потому и обратился к врачам. Но было уже поздно…

Ряды классиков скоропостижно пополнились.


Генрих Шмеркин,

Кобленц






Назад
Содержание
Дальше