| ПОЭЗИЯ | Выпуск 70 |
Родилась и выросла в Одессе; филолог; преподавала литературу и эстетику в профтехучилищах. Стихи писала с ранней юности; печаталась в периодике; побеждала на конкурсах молодых поэтов. Но, в основном, писала «в стол». Щепка 3-й волны – жила в Канаде с 1979-го. Первые 4.5 года переводила, редактировала и писала оригинальные материалы для единственной тогда в стране русскоязычной газеты (военной иммиграции) «Вестник». Получив новую специальность, 30 лет проработала в компьютерных корпорациях. После долгих лет молчания вернулись стихи. Финалист и призёр международного поэтического конкурса «Эмигрантская Лира» (2012 и 2013); 2-е место на поэтическом конкурсе «Пушкинская Лира» (2014); финалист поэтического конкурса «Арфа Давида» (2014). Последние публикации – в газете «Интеллигент» (Москва) и в поэтическом интернет-альманахе «45-я параллель».
|
* * * Я не взойду на ковчег, туда провожая всех, кому сейчас отплывать. Погибели – не миновать. Я отпущу свой билет, и он, совершив балет над сизо-седой волной, над ними и надо мной, назад полетит, туда, где поглощает вода мой старый, мой сладкий мир с травою, зверьми, детьми… ...Сквозь бурю – всё плясок ритм: не ведаем, что творим. И маршей кровавый шаг сквозь гром и стоны в ушах… Все хляби разверзлись – пусть! Рубите канаты, в путь! ...И станет для вас Земля, назад пути не суля, лишь точкою голубой в пространстве. А мы, гурьбой, – Нам поделом потоп. Господь, что будет потом? ДОМ По ржавым ступеням – в тот полуподвальный этаж, в тот птичий, тот первый, тот дом фантастический наш – пещерный, бездверный, не спящий – бедлам или храм? – скворешней сквозящий, всем бедам открыт и ветрам. Друзьям полуночным, всенощным, стихам до утра... Дом тощий, но мощный – последний кусок на гора! Удобства на улице, кран, леденела вода, дымила, не грела, не топлена печь – ерунда: мы любим и молоды, жарко телам и сердцам, – и дождь выпивали вином с дорогого лица. Песнь Песней рвалась из груди по дороге домой: «Мы вместе... о, как ты прекрасен, возлюбленный мой!» И двойней во чреве во сне прижимались тела. Душа не кривила душою и плоть не лгала. В крови – половодье, наполнен, торопится пульс. Весь год – новогодье! А завтра, что станется – пусть! Весны наважденье: простуды, зачёты, авитаминоз, последние деньги – за чудо нездешних мимоз! ...Мы там узнавали друг друга – так азбуку и по складам... Восторгом, испугом встречал, открываясь, сезам. Взрывались, сдавались, сплетались корнями в земле, на годы сплавлялись в том адском весёлом котле. Росли не по суткам – часам: не на вырост жизнь – в рост: дом первым поступкам где выбор недетский непрост, дом первым ошибкам, чья тень по судьбе пролегла – каким я аршином – рассудком? – тогда их измерить могла? В летящей косынке, в том мире, на лестнице той на выцветшем снимке я вечно стою молодой. А время бежит, и уносит его безуд?рж: легки – без пожитков, на крыльях наивных надежд! ...Мотало, разбило – всего не расскажешь потом, но жизнь подарила тот юный, бесстрашный тот дом. Под порванным, алым, не трущийся бортом о быт – высоким накалом он в памяти вечно горит. О ПОЭЗИИ Тёмные воды вокруг – но стихов острова... Путь твой – чей замысел, умысел, домысел? Всё сохраняющий Бог сохраняет только слова, счёт им ведёт, отправляя поэта на промысел. Страсть насылает, террор, и войну, и суму – бейся, барахтайся, корчись на грани, на донышке! – муки и страхи твои безразличны ему – только твой крик, не горящий в огне и не тонущий. Жизнь о безумии логики не вопрошай – то не ошибок игра, совпадений и случаев: марионеткой моталась на нитке душа, кукольник дёргает, водит и слушает, слушает... Радость залётная, миг, беззащитный уют, солнце в бокале, улыбки ли, скрипки причуда – словом сгустятся и семенем в вечность падут, стеблем надежды сквозь тлен прорастая оттуда. К мёрзлому камню ли, коробу серой щекой, ртом безголосым от гнева, от боли, от от жара ли – пой через силу, задушенный клеткой щегол, кровью из горла прольётся бессмертная жалоба. …Порван мой парус, девятый надвинулся вал, просто ли жизни подённой разрывы и пропасти – вспыхнут в душе маяками спасенья слова, чьи-то незримые, невытравимые прописи. ИММИГРАЦИЯ-2 Под занавес жизни – опять чужая страна. Вперёд, по широтам вниз! Ну что ж, земля не имеет края. Катись, перекати-поле, катись, взлетай, жонглируй материками, себя жалей и судьбу кляни… Здесь даже почва, что под ногами, стопам усталым не та – саднит. Полощет воздухом океанским потёртых пожитков, привычек хлам, и ярое солнце оком ясным в упор – на прошлое без чехла... Нахохленным небом прежней, с которой сроднилась – грезить мне по ночам… Кто раз от почвы родной оторван, пошире карман держи – получай разрывы, разлуки, чужие веси, в пустынях новые миражи. Транзитным, в наилегчайшем весе, сори годами, себя транжирь. Я здесь – останусь... Господь рассудит, когда отходную мне протрубить. Мне этой земли не вдохнуть всей грудью, мне не испить её – пригубить... Здесь осень, но гнойным вечнозелёным нектаром полней в дождях налились драконы – многоголовые кроны. А мне бы красный кленовый лист... * * * В твоих глазах жил смеха огонёк: неукротим годами и бедою, искрящийся выскакивал конёк, шаля, опрыскивал живой водою. От горестей – в слезах, уже смеясь – о, как легко мне было излечиться, когда твой взгляд навстречу мне лучился, пока вдвоём – ни чёрта не боясь! Глаза, всегда глядевшие в мои – надёжны маяки над морем чёрным! – и боль, и бурю разогнать могли. Как же светло, как было нипочём мне! Твой свет, и смех, твой жизнь дарящий взгляд – когда он скрылся от меня навеки, как будто солнца опустились веки: день – белой ночью: сумерки царят. С тех пор в глаза гляжу, во все глаза, чтоб чей-то свет поймать, стыдясь, воровкой... Но – только втягивают, как воронка, свет поглощают, темнотой грозя. А в памяти – глаза моей судьбы: * * * Температура воздуха достигла температуры тела, но всё вверх ползёт полоска раскалённой ртути, и тлеет сад, и умерла трава, на солнце, кажется, дымится кожа, вдыхаешь воздух, как огнеглотатель, и на асфальт как на костёр ступаешь, и стёкла плавятся в глазах. Ведь я – я ощущала этот жар во мне, когда «нормальную» температуру покажет градусник и уползёт в футляр, меня наедине оставив с жаром... Вот как пылает, вырвавшись наружу, то, что меня сжигало изнутри! |
|
|
|